Гаранин настолько опешил от моих действий, что отреагировал далеко не сразу. Потом все-таки опомнился, перехватил за плечи, отодвинул на вытянутых руках.

– Вася, очнись, ты явно не в себе! – строго велел он.

– С чего ты взял? – поморщилась недовольно. – Я прекрасно помню, где мы находимся, и отдаю себе отчет в собственных действиях.

– И что ты делаешь? – ехидно уточнил полковник.

– Пытаюсь тебя поцеловать, – ответила невозмутимо, спокойно глядя в темные, обычно злые глаза, которые сейчас смотрели донельзя растерянно. Освободившейся рукой скользнула по бедру мужчины, но Гаранин опять перехватил мою кисть. – Но ты ломаешься, как девица, даже обидно…

Я всем телом подалась вперед, стараясь оказаться поближе.

– Или я тебе совсем не нравлюсь?

– Если бы, – буркнул начбез себе под нос, но тут же обратился ко мне: – Вася, давай мы с тобой кое-что проверим, потом выпьем лекарство и успокоимся, хорошо? – Он старался говорить мягко, увещевательно, как с душевнобольной. От этого голос звучал, словно басовитое тигриное мурлыканье, лаская кожу и отдаваясь щекоткой в затылке и ниже, по шее до лопаток. Смысл сказанного доходил до меня с опозданием.

– Какое лекарство?

– Хорошее, полезное, – заверил Гаранин, продолжая крепко держать меня на расстоянии.

– Надо же, а кажешься таким крепким, здоровым… – печально вздохнула я.

– Что? – растерялся он.

– Ну я не ожидала, что ты без лекарства ничего не можешь в постели.

– Мы с тобой утром вернемся к этому вопросу, – хмыкнул полковник. Прозвучало угрожающе.

Он выпустил мои руки, но тут же отстранился, поднялся с постели и пошел к своим вещам. Я проследила за мужчиной взглядом. И как раньше не замечала, насколько красиво он движется? Легко, плавно, словно крупный хищник. Поджарый, жилистый; тело не показательно-рельефное, как у аборигенов, но привлекает внимание гораздо сильнее. Тренированностью, ощущением настоящей, звериной какой-то, силы, а не ее декоративным подобием.

Наблюдать и не иметь возможности коснуться было особенно мучительно. И я не выдержала, шагнула к мужчине, бесшумно ступая босыми ногами. Гаранин искал что-то в своих вещах и, кажется, действительно меня не заметил, потому что ощутимо дернулся, когда я прижалась к нему со спины.

– Вась, хочешь жить – никогда так не делай! – проворчал полковник.

– Как? Так? – проворковала я, с удовольствием скользя ладонями по его телу вниз – от груди на твердый живот, еще ниже… – Знаешь, мне кажется, тебе никакие лекарства не нужны. Ты уверен?

Начбез тихо прошипел себе под нос что-то нецензурное, два раза легко стукнулся лбом о край полки.

– Уверен, уверен, – пробормотал он и стремительно развернулся в моих руках.

Только обрадовалась я рано, сделал он это совсем не для поцелуя. Наоборот, проворно скрутил меня – я даже понять не успела, как оказалась развернутой к нему спиной, с заломленными назад руками, за которые меня держали.

– Гаранин, ты!.. – прошипела негодующе. – Я тебе!..

– Спасибо завтра скажешь, – буркнул мужчина. Плечо слегка кольнуло. – Лучше бы натурой благодарила, черт тебя дери…

Но за последние слова не поручусь, потому что где-то в этот момент мое сознание померкло.