– Так, а теперь рассказывай, что стряслось.

Вернувшись, Захар взял с полки платье для меня и даже помог его надеть. Я не сопротивлялась, потому что слабость в перетруженных мышцах никуда не делась. Вместо этого начала обстоятельный рассказ о собственных приключениях.

– Знаешь, я вот сейчас подумала… – заметила, закончив. – А эти брухи, они чем-то внешне твою броню напоминают. Может, аборигены поэтому так нервно и напряженно на нее реагируют?

– Наверное. Ну, Вася!.. – выразительно хмыкнул Гаранин, качнув головой. Ничего больше не сказал, но как-то сразу стало понятно, что он думает об этом приключении.

– Поначалу все шло хорошо, – возразила я. – Кто мог знать, что эти твари нападут?

– Ты о них, надо полагать, не расспросила?

– Нет, я… не в том состоянии была, – признала нехотя. – Завтра узнаю. Кажется, Нурий чувствует себя виноватым, можно этим воспользоваться. А у тебя как день прошел?

– В сравнении с твоим – никак, – усмехнулся он. – Да и в остальном пока говорить не о чем.

– Может, это одних рук дело? Ну, взрыв и это нападение?

– Не говори ерунды. Это явно животные, хищники, а там были вполне разумные существа. Ну или, по крайней мере, звери с совсем другой линией поведения. Ты точно не помнишь, сколько среди трупов было нападающих и людей?

– Захар, если я сейчас не бьюсь в истерике, это совсем не значит, что я могла невозмутимо наблюдать, как бронированные твари жрут местных, – от воспоминаний аж передернуло.

– Ну мало ли! – Он выразительно развел руками. – Но не помнишь – значит, не помнишь, попробуй завтра хоть у Нурия спросить.

– Попробую, – эхом откликнулась я и поползла по кровати к подушке. Там упала на постель, обернулась ко все еще сидящему на краю Гаранину, который проводил меня задумчивым взглядом. – Захар… Спасибо тебе большое.

Толком сформулировать, за что именно, так и не смогла. За заботу, за поддержку, за понимание. Наконец, за то, что он вообще сейчас тут, со мной.

Начбез кривовато усмехнулся в ответ и сказал только:

– Спи.

Свет погас после хлопка, и я через пару мгновений действительно ухнула в черноту.

Очнулась среди ночи от накативших тошноты и головокружения. Могу ошибаться, но, кажется, так плохо мне не было еще ни разу в жизни, даже в веселые времена студенчества.

Несколько секунд лежала, пытаясь дышать глубоко и ровно, и соображала, что происходит. На последствия стресса не похоже, на простуду – тоже как-то не очень. Вариант остался один: шулик. Все-таки отрава!

Я попыталась сесть, чтобы потихоньку доползти до туалета. Но трясущиеся от слабости руки подломились и опрокинули меня обратно на подушку. Задушив в зародыше поднимающуюся внутри панику, я напомнила себе, что не одна. И даже, ругаясь на меня за безалаберность и дурость, Гаранин не оставит умирать, проверено. Чем сможет – поможет. Он же говорил, что какая-то аптечка есть, не может же там не быть универсального антидота! Его, по-моему, во все дыры пихают.

– Зар! – позвала я, с трудом подняла руку, чтобы найти в сумраке плечо мужчины. – Зар! Мне нужно… – пробормотала – и осеклась, прислушиваясь к ощущениям.