Лужайка перед домом с одной стороны была защищена деревьями, а с другой – низкой каменной стеной. Уклон здесь был очень небольшим. Когда налетчикам оставалось преодолеть еще примерно сотню ярдов, отец Донал, прятавшийся за деревьями, подал знак.

Грохот копыт раздался совершенно неожиданно. Казалось, он доносился сразу с двух сторон, и налетчики на мгновение замерли, в растерянности вертя головами. А потом в ужасе поняли, что это такое. Слева и справа из-за дома-башни мчались два огромных стада. Быстро набирая скорость, они слились в единый громадный поток рогатых голов, подгоняемый скачущими следом всадниками, которые с криком щелкали хлыстами, заставляя животных в панике бежать вперед. Сотня, вторая, третья взбесившихся коров и быков с громким ревом неслись вниз по пологому склону сплошной стеной из нацеленных рогов, неудержимо наступая всей своей огромной массой на застывших в ужасе солдат. Впереди бежали десять или двенадцать разъяренных быков. Налетчики наконец опомнились и стали спешно искать путь к отступлению. Но его не было. Гигантское стадо заполонило все пространство между деревьями и стеной, да и в любом случае у налетчиков уже не оставалось времени, чтобы добраться до какого-нибудь укрытия. Они развернулись, чтобы бежать, но стадо уже догоняло их. И тут раздался треск, стук и чудовищный рев.

Ева скакала за стадом со стороны деревьев и хорошо видела, как живая стена смяла небольшой отряд. Она видела, как в воздух взлетел чей-то меч, услышала человеческий крик и ржание лошади, а потом уже доносился лишь топот коровьих копыт, как гул реки в весеннее полноводье.

За спиной Евы старый бард, тоже верхом на лошади, вопил и хохотал, как мальчишка; с другой стороны, вдоль стены, скакал Морис, лицо его было серьезно и сосредоточенно, щеки слегка разрумянились. Какой же он красивый и бесстрашный! – восхитилась Ева. На какое-то мгновение ей даже показалось, что она почти влюблена в него. Наверное, в пылу волнения она снова почувствовала себя молодой, и ей вдруг подумалось, что ее муж в их лучшую пору тоже мог бы быть таким, как этот юный аристократ, будь он так же красив и изящен.

Стадо уже промчалось по налетчикам и теперь бежало дальше вниз по склону. Морис огибал коров, ловко разворачивая их. А позади – там, где недавно стояли солдаты, – осталось лишь кровавое месиво.

Если бы всадники опомнились раньше, если бы не колебались ни секунды, они могли бы спастись, развернув лошадей и помчавшись впереди стада. И кто-то из них даже попытался это сделать, но слишком поздно – в спешке они только налетали друг на друга или на своих пеших товарищей. Трое пехотинцев тоже бросились было бежать, но не успели. Огромная живая машина врезалась в лошадей, опрокидывая их и втаптывая в землю. Пеших солдат подавили сразу же. Бегущему в панике стаду было все равно, кто оказался на его пути: всадники, пехотинцы или тяжеловооруженные галлогласы, – животные просто промчались по всем без разбора. Руки, ноги, головы и тела были раздавлены и смяты; плоть превратилась в бесформенную массу, смешавшуюся с землей. Огромные топоры галлогласов лежали на земле с переломленными рукоятками, совершенно бесполезные.