Перед тем, как устроиться на шахту, человек проходит обучение, потом сдаёт экзамен, проходит стажировку – и только тогда получает доступ к работе. Всё это проделал и я. За время обучения я много слышал разных баек о сложившихся стереотипах, нравах, о работе шахтёров. Одно дело – рассказы, другое – когда ты сам уже шахтёр.

Итак, мой первый наряд. Обычный кабинет, примерно 30 квадратных метров. Рядами стулья, человек на 20-25. Стол. Сейф. Всё. Наряд начинается строго по часам, поэтому к указанному времени все шахтёры на местах. Начальник участка даёт наряд.

Вроде ничего необычного. Кроме одного. Я и сам далеко не ханжа, могу загнуть крепким словцом, но чтобы так грамотно и гармонично вставляли маты в монолог, я не встречал ни до ни после. Почему монолог? Потому что начался наряд с разбора полёта вчерашней смены. Кроме выговоров и претензий – ничего. И исходили они от одного человека. Начальника участка. Оппонентов не было. Иногда чей-то робкий голос пытался возразить, но тут же замолкал. Виноваты были все сразу и каждый конкретно по отдельности. Шли последние дни месяца, а плана не было.

В те годы не было мобильных телефонов, поэтому не было и возможности заснять такой, так сказать, наряд. Как же я был удивлён, увидев спустя много лет заснятый кем-то и выложенный в YouTube наряд. Ни дать ни взять – мой первый рабочий день. Трудно подсчитать, чего в нём было больше – матов или обычных слов. Хотя, как говорил классик: «Я не ругаюсь матом, я им разговариваю». Вот мой начальник им и разговаривал. Да так увлечённо и убедительно, что работяги, ни разу не переспросив, чётко понимали, куда им идти, что брать и куда нести. И что им будет, если они опоздают с доставкой и из-за этого бригада не выполнит дневной план.

– Всем всё ясно? – начальник обвёл взглядом присутствующих.

– Всё, вперёд и с песней, и чтобы… – тут он опять пересказал сказанное пять минут назад, только в укороченном виде. При этом, чтобы не отнимать своё и наше время, обошёлся почти одними матами. Все выдохнули с облегчением и пошли получать аккумуляторы со светильниками и переодеваться. Хоть я почти ничего не понял из инструктажа, уточнять у начальника не было ни малейшего желания. Поэтому я обратился к сидевшему рядом со мной шахтёру:

– Не понял, что мне-то делать?

– Ничего, поработаешь – будешь понимать с полуслова, – улыбнулся он. – А сейчас идём со мной, спустимся в шахту, бригадир даст задание.

Чтобы не утомлять вас, уважаемый читатель, долгими объяснениями, как устроена шахта, я, с вашего позволения, опущу многие моменты. Если совсем коротко, то в шахте две основные профессии – проходчик (это тот, кто пробивает штреки, иными словами – тоннели, подготавливая их к добыче угля) и добытчик (горнорабочий очистного забоя – тот, кто, собственно, и добывает уголь). Кроме этого на шахте масса представителей других профессий, без которых работа шахты была бы невозможна.

Я имел корочки забойщика, то есть добытчика угля. И вот мы спускаемся всей бригадой в шахту. Идём по штреку, который залегает на глубине нескольких сот метров и имеет протяжённость полкилометра. Штрек – это пробурённая проходчиками горизонтальная скважина, метра два высотой и столько же шириной. Иногда потолок становится ниже – и тогда твоя каска касается потолка. Ноги в резиновых сапогах хлюпают по воде. Идём гуськом. И вот мы в забое, иногда его называют «лавой». Это такой же штрек, но имеющий разный наклон. Наш штрек уходил вниз под 17 градусов и имел длину метров 300. В этом забое мне и придётся добывать уголь несколько месяцев, пока он не закончится и бригада не перейдёт во вновь подготовленный забой.