В 1921–1922 годах, когда не было возможности отправить всех ребят в летние лагеря, школьники сложили частушку:

Особый раздел школьного поэтического фольклора составляют пародии[264].

Не менее распространены стихотворные надписи на книгах. Эта традиция имеет древнее происхождение. О.И. Капица приводит интересную надпись из английской книги, напечатанной в 1543 году: «Кто украдет эту книгу, будет подвешен на крюк». На основе анализа графики надпись относится к концу XVI века.

В.В. Верееаев приводит надпись, увиденную им на транспаранте своего соседа по парте:

Очевидно, что соединение словесной и художественной форм самовыражения находило отражение в самых разных надписях: на книгах, партах, стенах и другом «подручном» материале.

К традиционным стишкам о школе принадлежат и следующие:

Первый класс Купил колбас, Второй резал, Третий ел,

А четвертый в рот глядел Пятый крошки собирал, А шестой и вовсе спал.

Приведенный стишок, без сомнения, восходит к тексту народной прибаутки. Аналогию можно найти в собрании сказок А.Н. Афанасьева (№ 537 и 538). Интересно отметить, что в школьной среде удержался пример жанра, прекратившего распространение в фольклоре взрослых. Он показывает, что развитие школьного фольклора подчиняется тем же законам, которые характерны и для всего детского фольклора в целом.

Школьные игры. Существуют специальные школьные игры, первое место среди которых занимают «крестики-нолики», «перышки». Вот известная забава школьников с приговором:

Одновременно на бумаге рисуются две точки – глаза, запятая – нос, рот – минус, рожица кривая – круг, в который заключается все нарисованное, несколько палочек – руки и ноги. О.И. Капица приводит свое наблюдение, сделанное в 1933 году, как школьник 3-го класса подходил к товарищу и, перебирая одну за другой пуговицы на его кителе, говорил: «Вор, мошенник, поп, священник, честный человек».

Другую игру приводит в своих воспоминаниях «Кондуит и Швамбрания» Л.А. Кассиль. Первоклассник подходил к «приготовишке» и спрашивал: «Чья эта пуговица?» После ответа «Моя» пуговица отрывалась и вручалась хозяину с приговором: «Ну и бери ее!». Чтобы избежать отрывания пуговицы, нужно было ответить «Моего кителя!»

Изолированность от реальной обстановки в пансионах, институтах и адетских корпусах способствовала развитию суеверных страхов, отражавшихся в легендах и сказаниях. Так, в Ксениинском институте благородных девиц существовала легенда об огненной реке в большом зале и страшных «селлюлоках». Существовало и немало примет, талисманов и гаданий. Они были связаны с экзаменами и своеобразным «посвящением» вновь поступивших. В данных текстах происходило пародирование известных сюжетов в жанре «страшных рассказов». Можно сказать, что они были одной из основ, на которой позже появились страшилки.