– Отключи телефон, – сквозь зубы приказал я.

– Зачем? – спросил Петя.

Я отобрал у него телефон, вынул аккумулятор, вернул.

– Зачем-зачем… Затем! Они же наверняка нас ищут! По соте засекут…

– Так, – решительно произнес Петя и встал. – Мне это все надоело… Прости, но актер из тебя…

Отодвинул пиво и с оскорбленным видом направился к выходу. Я кинулся за ним, повис на руке. Он проволок меня почти до самых ступенек, но тут я уперся, послышался тихий нитяной треск, и мой раздосадованный друг счел за лучшее вернуться за столик.

– Не обращайте внимания, – буркнул он, садясь, остолбеневшей мулатке и примкнувшему к ней охраннику. – Обычная семейная склока, ничего страшного…

Те сделали большие глаза и, переглядываясь, удалились. Точнее сказать, вознамерились удалиться, но не успели, потому что окошко, под которым расположились мы с Петей, внезапно обратилось в подобие телевизионного экрана. И там начался боевик.

На полутемную площадь ворвалась пара огромных джипов, и посыпались из них люди в черном. Спецназовцы. При виде прибывших громила (он все еще колдовал со своим мобильником) круто повернулся и сгинул в «Трактире». Группа захвата ринулась следом.

И началось то, чего я ожидал минуту назад: выстрелы, крики, звон стекла, а потом еще и небольшой взрыв в довесок. Из разбитых дверей врассыпную брызнул народ, а те немногочисленные прохожие, которым случилось очутиться в этот миг на площади, напротив, устремились к месту происшествия, выхватывая на бегу сотики и фотоаппараты.

Безучастным, можно сказать, остался один памятник. Окутанный синеватой мглой, он по-прежнему комкал кепку в правой руке и, казалось, смотрел на происходящее с откровенным пренебрежением. Подумаешь, штурм «Трактира»! Вот штурм Зимнего…

На ступеньках «Кружечной» невесть откуда возник молоденький полицейский – велел оставаться всем на своих местах. Его чуть не смяли, но на помощь пришел охранник, и вдвоем они кое-как сумели сдержать напор рвущейся наружу публики.

Самыми законопослушными оказались мы с Петей: оба прикипели к стульям, очумело уставясь через окошко на полусорванные двери «Трактира», откуда с минуты на минуту должны были вывести нашего громилу в наручниках. Так и не вывели. Видимо, отбился и ушел через служебный ход.

– Ты же говорил, телохранитель… – в смятении напомнил я.

Петя бросил на меня диковатый взгляд и не ответил.

А ну как и впрямь телохранитель? Тогда ведь сейчас и до его подопечного доберутся… То есть до Пети! Со мной за компанию… И податься, главное, некуда – выход перекрыт.

Нет, пусть уж лучше будет террорист…

– Да нет, ерунда, – внезапно сказал Петя.

– Что ерунда?

– Не может он быть террористом!

То ли мысли у нас совпали, то ли пару мгновений назад я начал думать вслух.

– Почему?

– Потому что иначе он бы нас прикончил еще тогда… на том перекрестке…

– За что?

Повернулись друг к другу. А действительно, за что? За пять соток Солнца? Но ведь мы оба ясно отдавали себе отчет, что все это не более чем разнузданные Петины фантазии… Оба? Я въелся в него глазами. Да. Вроде бы оба…

– Хотя… – посомневавшись, добавил Петя. – Может, и прикончил бы… не помешай ему те… на черной «Приоре»…