И Маня заметила: что-то неуловимо изменилось, да что там, даже старый оранжевый абажур это заметил и стал немного теплее освещать комнату. В воздухе повисло что-то важное, недосказанное и настоящее, а привкус мяты на губах словно подсказывал, что это реальность, только она стала чуточку лучше. Настроение испортил стук в дверь, и участковый, совсем еще мальчишка, что сегодня приезжал к Мане, заглянул в дом. Улыбаясь как Буратино, радостно и беззаботно, он произнес:

– Приветствую хозяев, о, Марь Ивановна, и вы здесь, здорово. Ну, вот и нашелся ваш «гуляющий» труп, – было такое чувство, что он очень рад данному обстоятельству. – Мне необходимо с экспертами еще раз вашу баню осмотреть.

– Ключи возле двери висят на гвоздике, – сказала Маня, – берите и смотрите в любое время.

– А что тянуть, вот прямо сейчас и посмотрим, – сказал участковый, не переставая улыбаться.

– Данил, – Маня замялась, это еще три часа назад она могла называть его по имени, когда он совершал к ней частный визит, а сейчас он при исполнении, – как вас по отчеству?

– Вообще-то Сергеевич, но можно и по имени, – добродушно ответил все так же улыбающийся участковый.

– Так вот, Даниил Сергеевич, сегодня днем в своей бане я нашла это, – и Маня протянула ему находку, – возможно, это важно для следствия.

– Спасибо, – участковый взял запонку, осмотрел, и аккуратно положил ее в извлеченный из кармана пакетик, и продолжил: – Марь Ивановна, а дача ваша? Может, эта вещь ваших гостей? Кто еще мог ей пользоваться?

– Да любой желающий, – вставил Фома. – Ключи от бани всегда висели на гвоздике у двери. С дачей, скорее всего, тот же коммунизм.

– И все же, – продолжил участковый допытывать Маню.

– Ну, если быть откровенной, то это не моя дача, – смутилась Маня.

– А чья? – сказать, что Даниил Сергеевич удивился, – ничего не сказать.

– Нашей семьи, – туманно ответила Маня.

– Это понятно.

– Но документально не совсем так, дача принадлежит моей тете Марго.

– А она дала вам ключи? – пытался уточнить участковый.

– Нет, я без спроса приехала, – повинилась Маня.

– Таак, – начал терять терпение Даниил Сергеевич.

– Так повелось, – продолжала Маня, – что «родовое гнездо», как называет его Марго, мы можем посещать, только когда тетушка приезжает в Россию либо по ее поручению, проверить, все ли в порядке. В этом году тетя велела племянникам собраться в доме двадцать девятого декабря. Но у меня случился форс-мажор – меня уволили. Поэтому я решила нарушить правила и приехать сюда немного раньше. Так что люди здесь бывают не чаще раза в три месяца, кто же приезжал последний проверять, наверняка можно спросить у охраны, она записывает все посещения.

Совсем молодой Даниил немного смутился от того, что его учат работать, и пометил в блокноте – охрана.

– А между прочим, нашу мадам, – вставил Фома, – час назад в собственном дворе по башке огрели.

– Ничего себе, – удивился, улыбаясь, участковый. – И кто вас так не любит, позвольте узнать, может, родственники, за то, что пораньше приехали на дачу?

– Я не знаю, я никого не видела.

– Я принес ее сюда, сейчас собрался идти смотреть, что там, – сказал Фома.