И к брюкам моим тянется.
Уверенно, не глядя, расстегивает замок.
Что же ты со мной делаешь, маленькая!
Прощание. Да, это прощание. По-настоящему войти. Слиться снова. Захлебнуться в нас.
Но, черт, как же потом заново придется умирать! Снова и снова, и каждая судорога будет разламывать на части!
Но я не могу остановиться. Кто бы смог…
— Даша… девочка моя…
Глава 65
Одежда на хрен отлетает в сторону.
Как безумец, вгрызаюсь губами в ее рот.
Сжимаю трепещущие мокрые складочки, дурея от того, как она льнет ко мне своим разгоряченным естеством.
Сам себя теряю. Башню сносит на хрен. Забываю обо всем на свете, кто мы, где мы, ловя распахнутым ртом ее стоны, ее всхлипы, чувствуя, как дергается, как поддается мне навстречу, сама трется о мои пальцы, насаживаясь на них…
.
Со стоном вбиваюсь в нее, чувствуя, как не только член, меня всего разрывает на части. От этой дикой, неуемной потребности быть в ней, чувствовать ее изнутри. Каждый толчок, каждое внутреннее движение в ней.
— Люблю, — шепчу, скользя по ее лицу губами, прижимая пальцами дрожащий, трепещущий, до одури, до гула в висках пульсирующий клитор, сжимая второй рукой ее ягодицы.
Вбиваясь жадно, сумасшедше, на полную длину выходя и вколачиваясь снова.
Как одержимый, неистово ловя, впечатывая в себя каждую черточку искаженного блаженством любимого лица.
Только так. Только в ней я себя самого чувствую. Только ловя ее рваные вдохи, ее крики, когда так неудержимо бьюсь в ней, себя целым, не оторванным, живым обретаю.
— Ты моя душа, Даша, — хриплю, вгрызаясь в губы.
Чувствуя, как с каждым ударом извивается в моих руках ее нежное тело.
Ловя ее ответный крик. Впитывая вкус ее такой же безудержной страсти.
— Мое сердце, — ударяюсь еще сильнее, дурея от того, как распахиваются ее глаза. Как самое любимое, самое дорогое лицо искажает судорога, уже через миг отдающаяся в ее тугих, упругих стеночках.
Черт.
После родов она, кажется, стала, еще уже. Сжимает мой член так, что искры из глаз высекает. Или это я просто озверел без женщины за столько времени?
— Моя. Моя любовь. Моя единственная. Моя жизнь, моя страсть. Мое все.
Бешено ловлю ее оргазм и только теперь начинаю биться так, как хотел бы с самого начала.
С рычанием вбиваясь, чувствуя, как ее стенки жадно оплетают меня насквозь. Обвивают каждую вену на безумно пульсирующем, дергающимся внутри нее озверевшем от голода члене.
Забрасываю под ее тихий всхлип ее ноги себе на плечи.
Теперь вбиваюсь так, что, кажется, пробью насквозь. И ее и себя.
Губами ловлю ее одурительный новый крик, что слаще любой музыки разливается по венам. Слизываю капельки крови из прикушенной губы.
Ласкаю, как одержимый, сжимая, выкручивая ее соски, втягивая в себя каменные горошинки, которые торчат вверх, требуя ласки.
Рычу. Схожу с ума.
С криком кончаю, заливая ее спермой. Под ее новый оргазм. Член просто разбухает, когда ее стеночки начинают сжимать его в новых судорогах.
Даже не выхожу.
Этого мало. Так мало!
Как глотнуть одними губами воздух. А хочется надышаться! Хочется, блядь, дышать! По-настоящему. Полной грудью! Всегда.