Появилась собака и попыталась забраться под шкаф. Жюль и Адриен продолжали свою азартную погоню, оглашая дом криками. Франк окинул их ласковым взглядом, внезапно отстранившись от мира. Люси не отрывала от него глаз. Мужчина перед ней, казалось, обладал внутренним переключателем в голове, способным мгновенно переносить его из тьмы в свет. Когда-то Франк страдал шизофренией. Такого рода болезни никогда полностью не исчезают, они укореняются в голове, как лишай, и наверняка в глубине его мозга остался небольшой очаг дефектных нейронов.

– Мне нужно починить Пупета, – заметил он. – Для них. Это их наследство, понимаешь?

– Ты сказал «в первый раз», – проговорила Люси с комом в горле.

Франк кивнул. Кости челюсти резко проступили у него под кожей. Он удостоверился, что его голос не долетит до детей, и бросил:

– Было еще два.

Для Люси это было шоком, но она постаралась не вздрогнуть. Шарко выворачивал сердце наизнанку, выкладывал перед ней свои самые сокровенные тайны. Он рассказывал худшее про себя, но при этом никогда еще не казался настолько человечным, настолько уязвимым. Тот факт, что он уничтожил негодяев, помешал им причинять страдания, убил, делал ли его плохим человеком? Недостойным отцом? Убийцей? Сколько раз Люси думала, как он, сколько раз ее охватывало желание дойти до конца, нажать на курок, когда она стояла лицом к лицу с насильниками, педофилами, которые смеялись ей в глаза и заявляли в присутствии десятилетней девочки прямо на допросе: «Я дождался ее десятого дня рождения, чтобы устроить ей настоящий праздник…»?

Но она так и не осмелилась, и в этом заключалось их главное различие. Франк в жизни не украл ни гроша, не прикоснулся ни к крупице наркотика, не был причастен к коррупции ни в какой ее форме. Честный коп с незапятнанной репутацией, хотя он постоянно передвигался по зыбкой почве, той, которая обостряет чувства, где отец сталкивается с убийцей детей, где гражданин имеет дело с палачом, на чьей совести самые страшные истязания, и где человек в конечном счете вытесняет копа, чтобы самому превратиться в волка.

Но он убил, и он тоже. Предал свою клятву.

Имеет ли право полицейский становиться человеком при исполнении своих обязанностей?

Франк решился.

За несколько минут он выложил все, до последнего запылившегося слова, слишком долго пролежавшего внутри его. В изнеможении, без сил, как после марафона, он встал и подошел к бару, чтобы налить себе выпивки.

– Я не убийца убийц и не поборник справедливости. Я не несу никакого послания. Это даже не месть или гнев. Впрочем, нет, иногда немного. Но главным образом всякий раз это стечение обстоятельств. Возможность дойти до конца, раздавить паразита, чтобы он не нашел себе новую жертву, в которую мог бы вцепиться. Я сделал свой выбор и не жалею. После всего этого я прекрасно пойму… если мое предложение руки и сердца покажется менее привлекательным.

Две тонкие руки обвились вокруг него. Люси прижалась щекой к его спине:

– Думаю, вообще-то, я полюблю его, этого маленького рыжего пса. И он будет хорошо смотреться на нашей свадебной фотографии, рядом с мальчиками.