– Как только ими занялись медики, сразу же было сделано переливание крови, чтобы восполнить потерю гемоглобина, вызванную несчастным случаем. Им ввели в тело чужую кровь.

– Вы хотите сказать, что… что вследствие переливания они подхватили что-то, способное изменить их поведение по отношению к опасности?

– Это единственный вывод, который я могу сделать. Болезнь, микроб, который проник в кровь во время переливания, чтобы поразить именно эту часть мозга. Есть еще одна деталь, которая подтверждает мою мысль. Я долго беседовал с врачом, который занимался Фредериком Рубенсом в медицинском центре Руана. Я рассказал, как его бывший пациент утратил чувство страха после выхода из больницы и о его трагическом конце. Тогда он вспомнил похожий случай, происшедший на год раньше. Грегуар Корбюзье, тридцати четырех лет, находился под наблюдением на протяжении многих лет, потому что был гемофилом. В один прекрасный день жена, вернувшись домой, нашла его мертвым. Он потерял всю кровь, порезавшись осколком стекла. Ранение, очевидно, было случайным – он уронил бутылку и пытался прибраться, – но он не позвал на помощь. И было еще одно обстоятельство, еще более настораживающее: за несколько недель до этого он прекратил колоть себе коагулирующие препараты, ничего никому не сказав. Опять полная потеря чувства опасности.

Люси и Франк попытались осознать все значение утверждений ученого: были и другие случаи. Сколько? Где?

– Ему тоже делали переливания крови из-за гемофилии? – спросила Люси.

– Нет, но препараты, которые он регулярно себе колол, – факторы VIII и IX – изготавливаются из крови.

Джереми Гарит сделал паузу, чтобы удостовериться, что полицейские сумели оценить масштаб его открытий. Конечно же, Шарко понимал. Мальмезон говорил ему о продуктах переработки крови, в том числе об этих факторах VIII и IX. Странная болезнь, возможно неизвестная, скрывалась среди компонентов крови, гнездилась в мозгу и, пробудившись, начинала пожирать мозговые миндалины. Он подумал о Мексике, об умерших рабочих. Они тоже заразились, получив больную кровь. Возможно, через иглы в центре сбора? Или им тоже делали переливание?

– Вы никому не говорили? – напряженным голосом спросил Шарко.

– Нет; разумеется, нет. Но только представьте себе: что, если новая болезнь распространяется через кровь уже много месяцев или лет? Это же все равно что бросить алый краситель в исток Сены, а потом смотреть, как постепенно краснеют все ее притоки, вплоть до маленьких ручейков. Это же… Ла-Манш тоже становится красным. Потом океаны. Приблизительно так СПИД распространился по всей планете. Через кровь.

Шарко обмяк на стуле. Фраза, написанная на стене в подземелье грибной плантации, вдруг налилась очевидным смыслом: «Реки текут и заражают мир». И по лицу Люси он понял, что она думает о том же.

– А та кровь, которую перелили Тома Пино, Фредерику Рубенсу и Кароль Муртье, – можно узнать, откуда она?

– Допустим, что изначальные доноры тоже больны или заражены, уж не знаю, какой термин следует использовать. Это хороший след. Я вам дам имена врачей, которые лечили тех трех пациентов, названия больниц, даты и время переливаний. Я уже все записал. С этой информацией и нужными бумагами обращайтесь в любое отделение Французской федерации доноров крови. Они сумеют определить контейнер, вычислить цепочку и раскрыть анонимность.