— Дорогая моя, я не понимаю, чего ты добиваешься. Ты хотела усыновить Алика — мы его усыновили. Я, кстати, благодарен, что ты тогда настояла, потому что это чудесный мальчик, и я ничуть не жалею, что он живет с нами. Но сейчас мотивы твоих поступков мне не понятны, извини.

— Какие мотивы? Я всего лишь рассказала то, что услышала!

— Зачем тебе понадобилось собирать деревенские сплетни? Эта женщина… — Он запнулся и заговорил громче: — Разве не ясно? Ее дочь дружила со Стрельцовой. Может, они все вместе пьянствовали! Что ты хотела от нее услышать? Какую такую правду? А уж насчет того, что Алика не принимали в школе… Ты меня поражаешь! Наш сын на голову выше всех остальных детей. Даже в городской школе с углубленным изучением предметов! Что уж говорить о сельской? Неудивительно, что ему трудно найти с ребятами общий язык. — Он умолк, а потом сказал кому-то, что сейчас подойдет. — Извини, мне надо работать.

Полина была обескуражена этой отповедью, и, хотя позже муж извинился за свою резкость, осадок в душе остался. Впервые Женя вел себя с нею как с чужой, давал понять, что она вздорная и неумная бабенка, которая копается в чужом грязном белье и верит нелепым слухам.

Это было обидно, ведь она не хотела ничего плохого, просто поделилась тем, что узнала. Однако, поразмыслив, Полина решила не усугублять ситуацию. Тем более, если говорить честно, в чем-то Женя оказался прав. Она хотела взять Алика в семью, а сама, столкнувшись с первыми трудностями, готова отступить. Что же она за человек такой?

— Ты не должна винить себя, — говорил Женя, когда они помирились. — То, что ты не можешь быстро принять Алика, вполне естественно. Любовь мужчины к детям более социальна, а любовь женщины — биологическая, если так можно выразиться. Женщина начинает любить своего ребенка, когда он еще находится в ее чреве, а к мужчине любовь зачастую приходит позже. Но зато и к приемным детям мы способны привязаться быстрее, если они нравятся нам как личности, с человеческой точки зрения. Ты не вынашивала Алика, не кормила, не наблюдала, как он растет. Да, ты сочувствовала ему, он тебе понравился, но в какой-то момент, возможно, начал казаться слишком чужим. Это пройдет, все уладится, вот увидишь.

Полина слушала и соглашалась с доводами Жени. Она дала себе слово перестать думать об этом и просто продолжать жить. У нее есть все, что нужно для счастья — муж, дети, дом. Хватит уже чесать там, где не чешется, напрашиваться на неприятности и искать проблемы.

В конце ноября началась настоящая зима: замело, завьюжило, да и мороз ударил нешуточный, натянул на землю ледяную смирительную рубашку. Вечерами Полина наблюдала, как снежинки на бреющем полете пролетают мимо окна, белыми бабочками кружатся в свете фонаря.

Она купила Алику зимние ботинки и ярко-синий, отороченный светлым мехом пуховик.

— У меня никогда не было таких красивых вещей! — сказал он, разглядывая себя в зеркале.

— Тебе очень идет, — ответила Полина. — И к глазам подходит.

Алик улыбнулся, на щеках появились ямочки.

«Какой все-таки красивый ребенок, — подумала она. — А на Женю похож, будто родной сын».