Или послеоперационные осложнения. Этот показатель будет низким не только если хорошо оперировать, но и если не браться за сложные случаи. Допустим, рак. Врач входит в брюшную полость и думает: «Ага, в принципе можно сделать, но осложнения точно разовьются, а то больной еще и помрет. Ну его к черту, три часа буду потеть у операционного стола, а потом получу нагоняй за перерасход лекарств, и премию не дадут из-за высокого процента осложнений». Врач зашивает живот, пациент через неделю благополучно выписывается, а через месяц умирает от прогрессирующей опухоли. Но уже дома, никому не портя статистики.

Есть еще один прием, его применяют в областной больнице. Ранняя выписка. Осложнения, как правило, развиваются на седьмой – десятый день, а больного выписывают на шестой. В результате в областной идеальная статистика, а Балахонов в своем отделении исправляет огрехи коллег».

Вика задумчиво размешала в кружке четыре ложки сахара. Она никогда не любила сладкий чай, но, поскольку организм почти месяц не принимает никакой еды, нужно хоть так снабжать себя калориями.

Итак, он ее посадит. Следователю это выгодно со всех сторон. Пока она на свободе, ее не слишком напрягает приходить к нему раз в неделю и повторять, что она ни в чем не виновата. Другое дело, в тюрьме. Он подержит ее дней десять в камере, а потом скажет: «Ах, Виктория Александровна, зачем вы упорствуете? Со своей позицией вы можете и год до суда просидеть. Признавайтесь лучше, быстро отсудитесь, получите условный срок и пойдете домой».

«И я сломаюсь, – с тоской поняла Вика. – Три дня без собственной ванной, и я признаюсь хоть в убийстве Кеннеди. Только где гарантия, что мне дадут условный срок?»

Она вышла в сад. Посмотрела в темнеющее небо, на желтую ноздреватую луну. Листья живой изгороди, серебристые в лунном свете, мелко дрожали. Ночь казалась такой уютной, такой радостной, что Вика на секунду поверила – она будет спасена.

Но нет, ей нельзя поддаваться на ласку нежного ночного ветерка и прислушиваться к шепоту любимых цветов.

У нее есть три дня. И что бы она в эти три дня ни делала, результат будет один. Единственное, что она может, – как-то решить проблему с долгом в сто двадцать тысяч. Выплатить его сейчас нереально, нужно только позаботиться, чтобы он не повис на ее родителях. Объявить себя банкротом? Вика понятия не имела, как это делается. Завтра с утра она пойдет в банк и все выяснит.

Еще соберет вещи. Отложит гардероб для тюрьмы, остальное отдаст Ларисе.

Вот, пожалуй, и все. Осталось решить, как быть с родителями, ехать к ним прощаться или не стоит. Лучше всего просто навестить, побыть с ними, не предупреждая о скорой разлуке.

Можно еще походить по юридическим консультациям, нанять наконец адвоката. Но зачем? Балахонов уверен, что ее дело заказное, и, наверное, он прав. Вика понятия не имела, кто ненавидит ее до такой степени, чтобы сгноить в тюрьме, но этому неизвестному недоброжелателю не составит труда перекупить ее адвоката. Лучше уж пусть перекупает бесплатного, которого ей даст государство. Не так обидно.