Такие представления отчасти навеяны фантазиями добрых бабушек, убаюкивавших по вечерам, под стук прялки, своих внимательно слушающих внуков. Но как ни странно, на подобные мысли может навести и знакомство с научными публикациями. Во многих регионах, например, к юго-востоку от Мюнхена, есть деревни, почти полностью окруженные полями, находящимися в общественном пользовании. Вне этих полей сегодня растет еловый форст. Если отвлечься от реальности и посмотреть на карту, кажется, что эти деревни лежат в центре обширных островов, вырубленных в лесах в Средние века. Это, конечно, не так, ведь еловые леса вокруг деревень стали сажать только в XIX веке. В Новое время, а особенно в XIX веке, площади полей общего пользования вокруг деревень были сокращены, а земледелие на отдаленных площадях прекратилось, потому что благодаря минеральным удобрениям урожаи на оставшихся в пользовании полях превысили те, что ранее получали на более обширных площадях. Современный облик местности сформировался не благодаря вырубкам в лесных массивах и размещению в центре таких вырубок деревень и полей, а наоборот: сокращению площади полей и посадкам леса на освободившихся пространствах. Именно об этом, а не о вырубках обширных лесных массивов, свидетельствуют изображения на картах.

Подоплекой создания искусственных лесов были национальная идея, вскоре утратившая былую популярность, и экономические ожидания, не вполне оправдавшие себя в будущем. Но получилось так, что выросшие форсты сыграли совсем иную роль. Многие люди были глубоко убеждены (и это сохраняется по сей день!), что вместе с лесами прямо к порогу их дома приходит или уже пришла «сама природа».

Искусственные леса сделали ландшафт более разнообразным – в нем чередуются леса и опушки, поля, различные луга, пастбища. В такой мозаике увеличилась численность дичи, в первую очередь косули, условия для которой стали идеальными. Важно и то, что лес препятствует эрозии почв, положительно влияет на уровень грунтовых вод, очищает воздух. Но он вовсе не «сама природа», которую в нем так сильно хотели бы видеть немцы, это глубокое заблуждение, которое в Германии постоянно прослеживается в отношении к лесу, не исключая и день сегодняшний.

Деревья сажали не только в лесах, но и поблизости от населенных пунктов. В Нидерландах и Германии, в Италии и других странах Средиземноморья появлялись поначалу небольшие, а затем все более обширные посадки плодовых деревьев. Многие деревни в Центральной Европе буквально «утонули» во фруктовых садах. Столь привычная нам картина «традиционной» деревни довольно молода, большинство садовых насаждений родом из XIX или даже из XX века. Эти сады снабжали фруктами города, пока супермаркеты не затопила волна южных плодов из обширных тропических плантаций.

Человек, выросший в селении, окруженном со всех сторон деревьями и лесами, конечно, смотрит на мир не так, как тот, чей взгляд не ограничен стенами леса. Можно много рассуждать о том, почему в Германии XIX века люди, интересующиеся естествознанием, обратились к инвентаризации природы перед собственным порогом, о том, какую роль сыграли в этом окружающие их леса. Так или иначе, но натуралисты собирали тогда гербарии и коллекции, описывали минералы, растения и животных в окрестностях населенных пунктов. Обнаруженные виды (а в мозаичных ландшафтах XIX века их было множество!) они заносили в инвентарные списки. Эти списки для большинства регионов представляют собой старейшие документы, в которых более или менее точно зафиксировано видовое многообразие.