Шутка была слишком грубой и отчетливо оскорбительной – лишь для солдат и сойдет. Многие в центральном зале заухмылялись. Ничего не меняется, меня как не считали равной дракону, так никогда и не начнут, хоть я по десять демонов из стана врага в день убивать буду. Я в ответ развела руками – дескать, думайте что хотите, сама не понимаю. Но Кеймар отмахнулся, не посчитав вопрос слишком важным для обсуждения среди всех:

– Пусть девушка отдохнет и излечится, отнесите ее в свободную спальню. К ребенку пристройте няньку. Зато у нас наконец-то созрел дельный план, как все закончить быстро и с минимальными жертвами…

Про план лично мне сообщить не захотели – вернее, потащили носилки из зала до того, как я успела услышать подробности.

Как же в теплой постели было хорошо после стылых лесов, даже боль заметно поутихла от того, что я надолго погрузилась в полный покой. Сегора нянька расхваливала так, будто краше младенцев никогда не встречала, она же и откармливала его будто на убой. Детские крики даже посреди ночи отчего-то никого не раздражали – наоборот: розовощекие служанки-зверолюдки улыбались от уха до уха, а служанки человеческой расы недоуменно поглядывали на малюсенького уродца, но почему-то тоже счастливо улыбались. Я услышала объяснение в их разговорах:

– Будто ожил замок, надежда сюда вернулась. Не оставит ли княжна Имельская малыша нам? Или этот добрый знак захочет к своим увезти?

Разумеется, не оставлю. Няньки здесь хорошие, люди вокруг добрые, но все же спокойнее, если ребенок останется под моим присмотром.

Уже наутро я смогла встать, хоть и с помощью служанок, и выйти на улицу – подышать свежим воздухом и проверить свои силы. Нянька и Сегора укутала в теплое одеяло, положила в корзинку и поставила на лавку рядом со мной – мол, тоже пусть погуляет немного. Раз его холод в наше путешествие не прикончил, то лучше и не разнеживаться в полном тепле. Я вытянула ноги, запахнула зимний плащ поглубже и натянула капюшон, закрывая голову от пронизывающего ветра. Но капюшон не помешал мне уловить до дрожи знакомое чувство – от центральных каменных ворот, подняв меховой воротник до самых ушей, ко мне шагал Элвин Ео. И отчего-то это не стало никакой неожиданностью.

– А вот и вы, милорд, – я не сдержала улыбки. – Мне сегодня ночью вдруг подумалось: как странно, меня мечами вдоль и поперек изрезали, а вас все нет и нет.

Он тоже широко улыбался, остановившись передо мной. Как же на сердце сразу стало жарко, и все раны показались чудными царапинами, и все испытания – лишь предисловиями к нашим взаимным взглядам. Элвин не обнял и не поцеловал, что было бы крайне неуместно, он выбрал самый нейтральный и беззаботный тон, как если бы здесь, в военной крепости, просто встретилась пара хороших знакомых:

– Тебя так быстро ими изрезали, что я просто не успел бы даже на крыльях долететь из Сердцевины. Но все же не выдержал и запряг коня. Направление пути, как понимаешь, пришлось менять, потому и явился с опозданием. Сильно еще болит? Выглядишь плохо.

– Я выгляжу намного лучше, чем вчера. А про боль не спрашивайте – вы ведь и так знаете.