– Ваше величество, – мягко проговорила я. – Уверена, завтра будет отличный день. И к нему вам надо хорошенько выспаться. А я пойду.

– То есть мне ты не ответишь? – она сузила глаза.

Я встала, задумчиво оправила балдахин. И вдруг всплыла та самая червоточина, которая долго не могла оформиться:

– Я очень хочу быть счастливой, ваше величество. И вашему положению сочувствую. Меня возможности иметь детей лишило старое чудовище, и я смирилась с тем, что надежды нет. Но вы живете, дышите этой надеждой. А как же Элвин? Ведь его жизнь будет сломана после моей естественной смерти.

– А разве уже не поздно? – она улыбнулась с намеком.

Вот и вся цена ее поддержки. Эл был прав – она заодно хочет убрать его с пути навсегда. Да, нашу любовь не она создала, не она нас бросила в объятия друг друга, но напрасно она сейчас улыбнулась. Всего лишь небольшое движение уголков губ, но вся теплота к ней вмиг испарилась. Я присела в реверансе и покинула ее спальню.

На следующий день я продолжила отвечать на письма. Анабель на меня поглядывала, но скорее ждала возвращения во дворец Элвина, потеряв надежду добиться прямого ответа от меня. И она была уверена, что, независимо от моих сомнений, все уже неизбежно. К сожалению, оспорить этот факт я не могла, потому сосредоточилась на хлопотах.

Попасть к Сао я смогла только утром следующего дня. Поздоровалась со слугами, которые были мне рады, и старая служанка радостно сообщила:

– Он вернулся, сударыня! Наш молодой господин совсем такой же, как раньше! Клянусь, я разрыдалась, когда услышала его смех!

Теперь я бежала к гостиной еще быстрее – тоже в желании расплакаться от счастья. Все собрались там, Элвин сидел в кресле и улыбался другу, но сразу же повернулся ко мне. С ним я смогу обняться чуть позже, а пока есть человек, которого я бесконечно рада видеть. Майер быстро поднялся на ноги – и даже за мгновение стало понятно, что во взгляде его появился разум, а вид говорил о бодрости и полном душевном здоровье.

– Майер…

Но я не успела к нему подбежать. Дракон резко вскинул руку и изогнул губы от отвращения.

– Ты посмела явиться сюда? У тебя совсем нет совести?! – его тон резко взметнулся до неприятных нот: – Я считал тебя другом, я поддерживал тебя, но ты лгала мне, глядя в глаза? Убийца Хинанды был совсем рядом, но я винил другого? Я варился в котле со смолой и постоянно видел лицо Зохара. А теперь ощущаю себя полным дураком. Не ожидал от той, кому доверился со всеми потрохами!

Я тоже остыла, радость сошла на нет:

– Разве тебе это знание помогло бы? Майер, хороший мой, твой разум разлетелся на куски – мы с твоими родителями пытались собрать его по крупицам. И ведь получилось! Прости меня за то, что я не сказала правду, просто не представляла, как и когда ее следовало сказать.

– Вон отсюда! – заорал он. – Уйди, чтобы глаза мои тебя не видели! Нет больше никакой помолвки, но ведь она нам обоим уже и не нужна. Но и друга у тебя больше нет.

Миледи Сао после такой отповеди отшатнулась от меня и отвела взгляд, чтобы не огорчать сына еще сильнее возможным состраданием к моей персоне.