Настя по слогам зачитывала указания, а я видела, как меняются лица Нинки, Юры, Миши. Они улыбались. Дочь продолжала читать. Далее шли указания мне: «Настю на кладбище не водить ни в коем случае. И на панихиде ей делать нечего. Оставьте с соседкой из тридцать четвертой квартиры, я уже договорилась. Она присмотрит столько, сколько потребуется. Насте я все объяснила. Мила, ты сейчас хмуришься, потому что не знаешь, кто живет в тридцать четвертой квартире. Вот и познакомишься с Ириной. Она может забирать Настю из школы вместо продленки. Я договорилась».

Настя продолжила читать: «Мила, не волнуйся, гробовые деньги у меня есть. – В этот момент Настя достала конверт из чемодана и отдала его мне. – Распорядись разумно. Должно на все хватить. Если захочешь купить для меня гроб подороже, то не надо. Какая разница, в каком гробу гнить? Я думала о кремации, но оставляю это на твое усмотрение. После панихиды делайте со мной что хотите. Захоронить урну встанет дешевле. Если останутся деньги, а они останутся, положи их на книжку – на приданое Насте. На платье. Пусть выберет себе самое красивое. У меня не было свадебного платья, у тебя тоже, так пусть у нее будет».

Я заплакала.

Баба Нюся оставила распоряжения и насчет своей крошечной квартирки. Которую тоже завещала моей дочери.

«Пусть Настя всегда знает, что у нее есть свой угол. Но если сочтешь нужным, то продай, и пусть Настя получит образование. Это ее деньги. Если появится Галка, а она обязательно появится, гони ее ссаными тряпками. Она будет скандалить, кричать, та еще скандалистка, но она мне не родня. Нервы вам потреплет, но ее нужно сразу урезонить. Она хамка, не церемонься с ней. Не имеет она права на мою квартиру, пусть хоть оборется. Так и знайте. Документы прилагаются».

Настя достала из чемодана еще одну папку и отдала мне. Я плакала, уже не сдерживаясь.

Все случилось так, как и предсказывала баба Нюся. Появилась и Галка, и Анна Леонидовна, которая выспрашивала про время панихиды и поминок. Я все устроила так, как велела баба Нюся. Думаю, она была бы мной довольна.

Людмила Никандровна замолчала, вспоминая то время – с благодарностью, нежностью и тоской. Анна тоже замолчала. Вдруг замигал телефон врача.

– Посмотрите, – сказала Анна.

– Что? Да, конечно, простите. – Людмила Никандровна нехотя вернулась к реальности.

Настя не могла найти ключи от квартиры, а ей срочно нужно было уходить на какую-то якобы деловую встречу. Она собиралась оставить Марьяшу одну, но не могла, потому что Марьяша устроила истерику и заявила, что одна оставаться не хочет. Людмила Никандровна положила телефон экраном вниз. Пусть делают, что хотят.

Когда Людмила Никандровна пришла домой, дверь оказалась заперта. Она звонила в звонок, но никто не открывал. Дверь была закрыта с внутренней стороны, что не позволяло открыть ее снаружи. Людмила Никандровна давила в дверной звонок, думая, что сейчас будет звонить в МЧС, «Скорую» и полицию. Сердце стучало так, что отдавало в барабанные перепонки. Она несколько раз судорожно сглотнула слюну. Во рту пересохло. Сто раз прокляла себя за то, что проигнорировала Настины звонки и сообщения и решила, что больше не позволит дергать себя с работы.