Знает район, много передвигается, легко мог притащить-утащить асфальт.
Еще? Бадаев носит толстые носки (если надевать под галоши, как раз удобно с большим размером). Бадаев подстригся. У Бадаева нет четких алиби.
– Действительно, улик ноль, – резюмировал Жунев. – Да, имел возможность… Хочешь пуговицу добавить?
Жунев протянул Покровскому документ: список областей, которые Бадаев посетил с командировками в связи со сборами армейских команд в последние три года. Калужской области (где гиря) в списке нет. А вот Волгоградская (рубашка с пуговицей) есть.
Можно, конечно, пуговицу добавить…
С двумя реальными свидетельствами о личностях людей, которые могут быть замешаны, Бадаев не стыкуется. Не сутулится: даже, получается, смысла нет его свидетелю панасенковскому предъявлять. И на француза похож не больше, чем на кавказца или итальянца, не может претендовать на почетное имя Сокола-Чебурашки из троллейбуса.
– Не клеится, – сказал Жунев. – Понаблюдать за ним можно немножко. Если тип неприятный, почему его за жульничество не зажопить. Хотя там знаешь, кто у них комендант?
– В ЦСКА? Не знаю. Голиков заместитель коменданта? Комендант, наверное, какой-нибудь генерал.
– Не какой-нибудь. Иван Брат у них комендант.
– Ух ты! – действительно удивился Покровский.
– Уж не знаю, насколько Иван Брат может быть замешан в воровстве шайб, – сказал Жунев. – Он точно не бедствует. А если и замешан – нам же по рукам настучат.
Да, странно, если бы Иван Брат, олимпийский чемпион, многолетний капитан сборной СССР, человек с такой биографией и репутацией, был жуликом.
С другой стороны, и братья Старостины были великими спортсменами, а сидели одни за спекуляцию трусами, а другие за то, что в годы войны за взятки дружкам бронь от армии оформляли.
Вадику Чиркову Покровский этого пока не рассказывал. Сам вызнает и еще Покровскому расскажет подробности. Наверняка Покровский знает неточно.
– Мы хиппаря потеребить хотели, – напомнил Покровский. – У нас, возможно, есть ключевой свидетель, парень с каркасов, а мы телимся.
– Вызываю, – Жунев дал команду по телефону, вновь повернулся к Покровскому. – Но, мне кажется, зря ты так уповаешь на Сержа из Петербурга. Ну скажет: видел нерусского. Так Птушко тоже видел, третий день его по району водят – и что?
– Может оказаться пустышкой, – согласился Покровский. – Но у меня прямо сердце ноет. Чувствую, надо искать Сержа этого.
Жунев рассказал историю хиппаря. Чувак в знаменитом первом в Москве магазине самообслуживания на Люблинской улице повадился таскать сыр. Удобно: продукт упакован, сам берешь его с прилавка, надо иметь куртку с большим карманом, сунул туда сыр, и вся недолга. Его засекла покупательница, но пока соображала, кому сказать, хиппарь уже покинул магазин и не знал, что его засекли и теперь стерегли по приметам. Через несколько дней взяли с поличным. Дело не шибко важное, но при задержании хиппарь такое начал задвигать, что знакомый Жуневу начальник отделения милиции решил привлечь Петровку. Хорошо, что не Лубянку. Для хиппаря хорошо.
– Он, оказывается, сыр пер по идейным соображениям.