– Абаулина характеризуется очень положительно, – сказал Кравцов. – Они, конечно, всех сотрудников характеризуют положительно, но Абаулина, я понял, действительно крепко стоит, а потом я еще говорил с сотрудницей, и есть слух, что Абаулина может стать аж замдиректора… А совсем ведь молодая.

– Не до убийств ей то есть, – кивнул Покровский. – Есть чем заняться.

– Мы и не думали, что она сама, – напомнил Кравцов. – Если и замешана, то чужими руками.

Про хахалей Раисы выведать не удалось. Прямой вопрос был исключен, а беседа не вывернула. И у ресторана, и у дома на Красноармейской выставлены силами местных отделений посты, если кто-то Раю Абаулину привезет или увезет, номер машины сразу прилетит на Петровку. Но пока пусто.

– Хорошо, – сказал Покровский. – Ты вот что – езжай к жене Панасенко и узнай, в каком садовом товариществе у покойной Ширшиковой был участок. Где-то под Коноплевом.

Кравцов сразу покраснел. Он-то не узнал про участок, а Покровский как-то выведал.

Жунев что-то быстро писал. Увидев Покровского, закрыл папку – совсем тоненькую, с каким-то новым делом. Тут же вытащил другую. Покровский показал журнал с подчеркнутыми фрагментами, пояснил, о чем в них речь.

– И что? – спросил Жунев.

– Хрен знает, – сказал Покровский. – На себя, может быть, примеряла. Но мы ищем связи Кроевской, а журнал у нее явно от кого-то.

– Может быть, и не она подчеркивала, а хозяин журнала. Ты верни пока экспертам, может найдут что.

– Ясный пень…

Жунев, оказывается, уже получил от Семшова-Сенцова, который был, да только что ушел, подробный отчет о наблюдении за Бадаевым.

– Тип, говорит, ушлый и мелкий. Должность его называется помощник заместителя коменданта. Вроде цербера при некоем Голикове, который как раз заместитель коменданта. С этим Голиковым Бадаев всю жизнь, вместе приехали из Мухосранска. По территории ЦСКА он всякой бочке затычка, следит от лица начальства за низовыми хозяйственными сотрудниками. С уборщицами, Семшов-Сенцов сказал, разговаривает как с плесенью…

– Известный типаж, – кивнул Покровский.

– Одну сотрудницу выжил по личной линии. Хотел от нее… Она не соглашалась, он улучил момент, придрался к чему-то, пришлось ей уволиться.

– Умеет дело до конца довести, – сказал Покровский.

– Не нравится он тебе?

– Не нравится… Мутный.

– Мало ли мутных. Мутный, да мелкий.

– Бывает, сам знаешь, что мелкий хочет себя Наполеоном вообразить. Толчок нужен сильный.

– Мотив нужен, – сказал Жунев. «Столичная» сигарета из плотной свежераспакованной пачки вытаскиваться никак не хотела, Жунев поддел ее ногтем.

– Всплывет, – сказал Покровский. – Есть, например, идея, что жертва узнала какую-то тайну убийцы, помнишь?

– Ну, тайну… Эк ты забрал. Что вообще у нас на боксера? Ничего ведь нету.

– Ничего, – легко согласился Покровский.

Жунев такого ответа не ждал.

– Но что-то есть? Самое косвенное?

Покровский перечислил. Бадаев имел возможность: знал расписание Кроевской, легко мог знать, на каких скамейках сидит, а главное, «тайну» мог выведать случайно – где, как не в своей коммунальной квартире, выведывать смертоносные тайны.