– А дверь-то в ванную у вас криво навешена, может застрять в чрезвычайной ситуации.

– Криво? – удивилась хозяйка. – Вроде не криво.

– Да где же не криво! Дружище, рассуди нас, – позвал Покровский Сеньку. – Вот глянь, дверь перекошена?

– Нет… – посмотрел Сенька.

Он, разумеется, сразу узнал Покровского, но тот ему настолько заговорщицки подмигнул, что Сенька ждал развития событий.

– Я же вижу, что перекошена. Можете закрыть изнутри на защелку?

Надежде Алексеевне стоило бы, конечно, подумать, прежде чем запирать себя на защелку при незнакомом мужчине, но Покровский умел внушить доверие. Защелкнула. Покровский схватился за ручку двери.

– Определенно перекошена! Не открывается.

– Как же не открывается, – Надежда Алексеевна отщелкнула защелку, попыталась открыть, Покровский держал крепко.

– Да вот так! Я вижу, типичный структуральный перекос…

– Какой еще структуральный, только что открывалось… – раздавался глухой растерянный голос.

Сенька открыл рот, было видно, еще миг, и он что-нибудь да предпримет.

– Дружище, бери ключи. Там моя машина перед подъездом, написано «Дежурная служба». Сможешь открыть? На переднем сиденье портфель с инструментами, тащи сюда. Будем твою мамахен выковыривать! – громко сказал Покровский, чтобы Надежда Алексеевна слышала и нервничала поменьше.

Слово «мамахен» он прежде не употреблял, а вот услышал его дня три назад от буфетчицы кафе «Сокол» – и застряло в мозгу корявой щепкой, а сейчас выскочило. И добавил шепотом:

– Сеня, дуй вниз, я сейчас выйду, все расскажешь.

Сенька сообразил, дунул вниз.

– Да что за перепокос… перекос! – опять вскрикнула хозяйка, сильно дергая дверь.

Покровский тряхнул дверь, сказал:

– А вот так попробуем.

Еще тряхнул два раза. И отпустил дверь. Она открылась.

– Где Сеня? – выскочила хозяйка.

– В машину спустился за инструментами, да уж не нужно. Скажу ему, чтобы домой шел, – широко улыбнулся Покровский. Хозяйка слегка успокоилась. – А вы в ЖЭК загляните, на той неделе уже будет информация по новым правилам. Чем быстрее узнаете, тем больше шансов, что переделаете раньше, чем оштрафуем!

Покровский сбежал вниз по лестнице, Сенька ждал у подъезда.

– Давай сразу к делу, мать волнуется!

Сенька рассказал. Некоторое время назад был с ними на каркасах такой Серж из Ленинграда. Говорил на старый манер, что он из Петербурга. И он, Серж этот, видел на каркасах, и не просто на каркасах, а на той самой площадке, он видел человека!

А Шеф запретил об этом рассказывать.

– Почему запретил?

– Там девчонка у нас, Тала, ей этот Серж в прошлый раз понравился, а сейчас Шеф ее обманул. Серж приехал, а Шеф Талу не позвал, не сказал ей, что Серж приехал. И не хочет, чтобы Тала узнала, что Серж приезжал. Серж – он вообще больше Глеба друг, чем Шефа…

Чтобы Тала не узнала.

Почувствовал тогда Покровский между Шефом и Глебом линии напряжения, связанные с Талой, а выводы сделал неверные, близлежащие.

– Глеб тоже из генеральского дома?

– Да. Я телефон его помню.

– Отлично, Сенька…

Вдали замаячил Митяй, Покровский махнул ему, Митяй подбежал, Покровский руки обоим пожал, поблагодарил. Само на язык вывернулось, Сеньку тоже пригласил на футбол.