Выглядел боксер помято. Видно, что настраивается, пыжится, готов дать бой, о котором не раз уже думал, прокручивал про себя. Но сбился, увидев противников.

В полутьме стол следователя, за столом Жунев, лампа с зеленым металлическим абажуром, в ярком круге света на столе магнитофон, черная и белая пластмасса в решетку, будто оскал, сбоку в темноте за маленьким столиком Покровский, на этом столике тоже лампа, но обращена в угол, где стоит, расставив ноги, огромный Гога Пирамидин в белой рубахе без пиджака: портупея, пистолет.

Бадаев, конечно, посражается, ставка у него высокая.

– Что стоишь, как кое-что у макаки, садись! – Жунев не «кое-что» сказал, прямее свою мысль высказал.

Бадаев сел. Все смотрели на него внимательно, цепко, Бадаеву было сложно поднимать глаза, хотя он несколько раз и попробовал это сделать.

Все молчали. Гога Пирамидин почесал яйца через штаны. Жунев нажал кнопку связи, резко сказал заглянувшему сержанту, что графин пустой.

Потом вытащил зажигалку, пощелкал, не дала огня. Вытащил спички из того же кармана, закурил. Гога Пирамидин сказал:

– Кинь в меня тоже спичками.

Жунев кинул, не глядя, через плечо, Гога Пирамдин поймал, прикурил, сунул спички в карман.

– Отдай спички, – сказал Жунев.

Гога кинул спички на стол, они поползли к краю, Жунев остановил их. Серия «Гербы городов Московской области», Волоколамск. Зеленый треугольник, на каждой из вершин которого еще по треугольнику, необычный герб.

Покровский вытянул ноги, отодвинулся со стулом, скрежет… Бадаев пошевелился. Сержант принес графин и стаканы на подносе, поставил перед Жуневым, тот налил себе воды, отпил немного.

– К девкам хотели сегодня, – сказал Жунев.

– Поздно уж будет, – сказал Гога Пирамидин.

– Я могу и без вас пойти через пару часиков, – сказал Покровский. – А вы тут продолжите.

Бадаев снова еле заметно шевельнулся. Наблюдал, старался не суетиться, оценить ситуацию. Он дурачок, конечно, но есть ведь чуйка, богатый жизненный опыт.

Все-таки Бадаев не выдержал, закашлялся. Жунев жестом предложил ему сигарету. Бадаев сказал, что не курит.

– За уши возьми пару штук, дашь кому-нибудь в камере, чтобы ночью не обижали.

– Что же, я тут сегодня ночевать буду?

Покровский и Жунев переглянулись. Еще чуть-чуть помолчали.

– Вы какого числа икону Голикову передали и в котором часу? – спросил Покровский.

Бадаев вздрогнул. Вопрос вроде не самый опасный. Пожевал губами.

– Икону для консультации Голикову я передал двадцать третьего мая утром, это была пятница. Хотел раньше, в начале недели, но сначала я забыл ее принести, потом Мирослав Анатольевич был плотно занят. А утром в пятницу я пришел к нему в десять часов, рассказал, так и так. Он согласился показать специалисту.

Сразу ошибся Бадаев, дурак он и есть дурак, слишком подробный ответ, заготовленная обмусоленная информация – слишком гладко.

– Рассказал, как грохнул бабушку? – спросил Гога Пирамидин.

– Я не имею отношения к смерти Варвары Сергеевны, – сказал Бадаев и быстро облизнулся. – Она мне икону раньше дала.

Переглянулись. Жунев очень выразительную рожу скорчил.