– Ты справился! Ты победил!

– Ага. Но ребятам-то не удалось. А теперь еще и вам умирать.

Поуп стер с лица улыбку.

– Я умирать не собираюсь. У Господа еще кое-что осталось для меня в запасе – не зря же меня зовут Провиденс Поуп.

С этими словами лейтенант схватил томагавк и направился к центру, оглядываясь по сторонам на ходу. Все вокруг смотрели на него во все глаза, будто на какое-то редкое насекомое. Он покачал головой.

– Этот хренов Сандерсон со своими картами… Послушайся он меня, мы уже были бы на границе. Ребята тайком разжились бы текилой, а сам я смог бы наконец выспаться по-человечески…

Он взглянул на своего противника. Тот, как и первые два, был вооружен двумя парами железных когтей, и это означало ближний бой. На это-то лейтенант и рассчитывал – и от души надеялся, что его план сработает.

Он вскинул вверх томагавк, оценил его баланс, принял низкую стойку и медленно двинулся вперед… но вдруг оцепенел от удивления. Яутжа поднял руку, и один из железных когтей, сорвавшись с его запястья, полетел в сторону лейтенанта. Поуп попытался уклониться, но лезвие угодило в левое плечо, в каких-то дюймах от сердца. Не бросься он в сторону – уже лежал бы замертво рядом с Моутсом и Конроем. Скорчившись от невыносимой боли, лейтенант упал на колено.

– Вставайте, са-ар!

Голос Небраски Джона помог опомниться, и Поуп встал.

Противник уверенно шагнул к нему.

Поуп взмахнул томагавком, одним слитным движением выписав в воздухе две восьмерки – справа налево и снизу вверх.

Яутжа уклонился от удара и кинулся на лейтенанта, ударив в ответ единственным когтем, оставшимся на правом запястье.

Поуп отразил удар томагавком и тут же понял, как жестоко ошибся.

Коготь яутжа зацепил томагавк и вырвал его из пальцев Поупа. Обезоруженный, лейтенант на мгновение замер с вытянутой рукой.

Перед глазами возник необычайно яркий образ – образ той девушки из долины Гудзона, чьи волосы пахли апельсином и сиренью. Вот так же вытянув руку, она махала ему с перрона три года назад, а он махал ей в ответ из вагонного окна, уезжая драться с индейцами. Ее звали Шарлоттой, и он любил ее сильнее всего на свете.

Миг – и лейтенант вновь вернулся в реальный мир.

– Шарлотта, – прошептал он.

Коготь противника вновь метнулся вперед.

Поуп нырнул под удар, оказавшись за спиной яутжа, сорвал с его пояса диковинный стреляющий сетью пистолет, поднял ствол на уровень головы и нажал на спуск. Сеть, развернувшись в воздухе, отбросила воина назад, опутала, впилась в кожу. Тот рухнул на спину, рванул сеть правой рукой, а левую вскинул вверх и выстрелил в Поупа обоими когтями. Поуп бросился на землю, пропустив лезвия над собой, и упал на колени рядом с врагом. Едва не лишившись чувств от боли, он вырвал засевший в плече железный коготь, повернул клинок острием вперед, вонзил его в глаз яутжа… и осел на землю рядом с поверженным врагом.

Несколько секунд спустя его подняли на ноги. Открыв глаза, лейтенант увидел прямо перед собой сияющее от счастья лицо Небраски Джона.

– Вы справились, са-ар! Вы победили!

Торжествовать победу мешала невероятная боль.