На нас начали обращать внимание: сначала орки, находившиеся в задних рядах шеренги, потом кое-кто из темных. Глядя, как знаками я пытаюсь объясниться с офицером, народ перестал слушать Люцифера, в толпе раздались отдельные смешки.
Долгая и скучная речь предводителя подданным порядком надоела. Теперь уже все, кто мог меня видеть хоть краем глаза, наблюдали за спектаклем. Чувствуя поддержку и одобрение зрителей, я стал кривляться и гримасничать с удвоенной энергией. Офицер стоял красный, как рак, и уже, наверное, мысленно представлял, как золотые погоны слетают с его широких плеч. Он был не рад, что связался с салагой, который, видимо, не ко времени отлучился в ближайшие кустики по нужде и опоздал к построению. Единственное его желание было схватить дуралея, шлепнуть его головой о брусчатку и забросить подальше в лес. Однако уважение к уставу и армейская дисциплина не позволяли ему покинуть строй и воплотить мечты в реальность.
Долго сдерживать эмоции благодарная публика не могла. Орки заржали, как жеребцы, темные последовали их примеру. Как это бывает в любой зрительской аудитории, если засмеялся один – скоро засмеются все, даже в том случае, если они совершенно не подозревают о причинах веселья. Единственным, кто пока не оценил моего актерского таланта, был Люцифер.
Я с трепетом ожидал его реакции. Если главный маг сочтет мои действия оскорбительными до такой степени, что посчитает нужным мгновенно испепелить нерадивого вояку, нас с Витьком не спасет никто и ничто. Все-таки почему-то я был уверен, что он не станет омрачать величайший момент в истории темных публичной казнью какого-то придурка, только из-за того, что тот опоздал в строй и теперь, испугавшись до полусмерти, не знает, что ему делать. Его подчиненные могут расценить расправу, как плохое знамение. С другой стороны, когда дело начинается с хорошего веселья – знак добрый. Люцифер – не дурак и пока добирался до вершин власти, наверняка прошел суровую школу закулисной борьбы и политических интриг. Даже если он и надумает меня казнить – постарается из этого сделать великолепное шоу, чтобы присутствующие еще долго рассказывали своим детям и внукам, о его величии и справедливости.
До оратора, наконец, дошло, что его никто не слушает. Он замолчал и стал осматривать толпу в поисках виновника всеобщего оскорбительного невнимания к своей высочайшей особе. Главный маг прошептал что-то на ухо Вельзевулу. Тот, в свою очередь, отдал команду стоящим рядом гвардейцам, и те, раздвигая плотные ряды товарищей, направились в мою сторону.
Подошедший отряд взял трясущегося от страха разгильдяя внутрь каре, и мы двинули в направлении свиты главного колдуна. С понуро опущенной головой, еле передвигая негнущимися ногами, будто от испуга, я шел к Люциферу. Со стороны казалось, что приговоренный к смертной казни преступник покорно следует на эшафот.
Внутри я ликовал. Пока все идет согласно намеченному плану. Меня ведут к талисману. Ведут сами орки, не подозревая ни о чем. Теперь все зависит от моей ловкости и реакции напарника. Я ласково погладил браслет и про себя подумал: