Вернувшись на прежнюю позицию, я поднял бинокль к глазам и продолжил наблюдение за действиями противника.

Солнце выскочило из-за горизонта так же быстро, как вчера вечером за него закатилось. Суматоха на площади поутихла. Все замерли в ожидании. Вельзевул уже не сидел в вальяжной позе, а стоял навытяжку перед парадной дверью жилища главного мага.

Дверь распахнулась, и на пороге показалась процессия из десятка темных эльфов. Впереди важно выступал Люцифер. Он был на голову ниже любого из сопровождающих, одет в пеструю мантию, которая смотрелась весьма карикатурно на фоне темных одеяний свиты. Лицо его было злым, несмотря на торжественность обстановки. Наверное, Люцифер принадлежал к тому маниакально-депрессивному типу, которые вечно чем-то недовольны. Мне он показался похожим на драчливого бойцового петуха, которому приходится постоянно доказывать собратьям по курятнику свое превосходство. В руках главного мага сверкал и переливался в лучах восходящего солнца талисман. Вслед за Люцифером вышагивал мой старинный приятель Ахаб. По всему было видно, после успешной операции по доставке артефакта в Атлантис парень попал в фавор к своему боссу.

Под громкие приветственные крики орков процессия проследовала к центру площади и остановилась. Главный маг передал свою ношу Ахабу, немного отошел от сопровождающей группы и обратился к присутствующим с пламенной речью:

– Друзья-единомышленники и вы – наши верные союзники орки! Наступил торжественный момент, о котором мечтали наши отцы, деды и прадеды. Наступил час освобождения Вселенной от человеческого гнета. Тысячи лет мы, униженные, растоптанные и оклеветанные людишками и их прихвостнями, были вынуждены влачить жалкое существование…

Было бы интересно дослушать его трепотню до конца, однако наступило время моего выхода. Больше медлить нельзя.

Я встал, отряхнулся и двинул в сторону толпы, увлеченно внимающей зажигательной речи темного мага. Время от времени его пафосное выступление прерывалось бурными и продолжительными аплодисментами. Пристроившись позади плотной шеренги орков, я ждал удобного момента для начала активной фазы операции. Прятаться не стал. Наоборот, позиция, которую я выбрал, позволяла парочке гвардейских офицеров лицезреть мою скромную персону.

Наконец, какой-то начальник заметил одинокую фигуру, маячившую вне общего строя бойцов. Он усмотрел в этом непорядок и исподтишка показал нарушителю пудовый кулачище. Нетрудно было представить, что стало бы со мной, попадись я после торжественного митинга в его волосатые лапы. Состроив извиняющуюся мину, дескать, виноват, исправлюсь, я постарался съежиться, чтобы стать менее заметным. Командир кинул еще один взгляд в мою сторону и в ответ на заискивающую улыбку в очередной раз продемонстрировал сжатую в кулак крепкую длань. Жестами и мимикой он старательно давал мне понять, чтобы я побыстрее сматывался в ближайший лесок с глаз долой.

Поскольку с моими планами это никак не согласовывалось, я начал изображать тупого сельского увальня, которого всего-то пару дней назад по пьяни завербовали на государеву службу. Я никак не мог понять, чего от меня хочет бравый офицер и стал разными ужимками просить, чтобы он четче сформулировал, свои требования.