— Ого! Французские! Будешь?
Он открывает её и протягивает мне. Беру непривычную иностранную штуковину. Коричневая какая-то, но пахнет хорошо. Затем на столе появляется куча фотографий. Что ж, посмотрим на покойника.
Фашист оказывается молодым. Судя по внешнему виду, почти мой ровесник. На добротной коричневой бумаге, травленной сепией и с фигурными вырезами по краям, запечатлён истинный ариец. Высокий, белобрысый. Где-то на отдыхе, на фоне захваченных городов. Чебатурин неожиданно тычет пальцем в одну:
— Это Париж. Видишь, Эйфелева башня.
— Где? Вот это?
— Да.
Сзади немца возвышается высоченное решётчатое сооружение.
— Эту башню спроектировал и построил великий французский инженер Жан Эйфель. Ещё до Мировой войны.
— Здорово. И всё ещё стоит?
— Как видишь.
— Хороший ориентир.
Майор неожиданно смеётся:
— Тьфу на тебя! Всё тебе ориентиры, пеленги, приводы. Совсем лётчиком стал. Наверное, скоро и по земле в столовую да в сортир по азимуту ходить будешь…
Через несколько карточек улыбка сходит с его лица, да и у меня тоже. Это снято у нас на Родине. Горящие танки, разрушенные дома, убитые красноармейцы. А это что? Я не верю своим глазам, не может быть! Нет! Майор смотрит на моё лицо.
— Что с тобой? Эй, старшой, ты что?!
Я беру карточку и смотрю на запечатлённое на ней лицо, затем переворачиваю. Есть надпись, по-русски: «Моему любимому Георгу от любящей Екатерины. Помни меня». Моя бывшая невеста стала фашистской подстилкой! Как же я мог! Как не разглядел её гнилую сущность!
Сквозь шумящий в ушах гнев прорывается голос:
— Старший лейтенант Столяров! Что с вами?!
Непослушными от злости губами я выдавливаю из себя:
— Н-ничего, товарищ майор. Это я так. От злости. Вы посмотрите — это же русская. Вот надпись, видите?
Он смотрит на меня, затем на чернильные строки. Неожиданно щёлкает зажигалкой.
— Закуривай, старший лейтенант.
С минуту мы оба молчим, пыхтя трофейными сигаретами. Ничего табачок. Крепкий. Я чувствую, как меня отпускает.
— Знакомая?
— Бывшая невеста. Извините, товарищ майор, не разглядел затаившегося врага.
— Не мели чушь, Володя! Скажешь тоже… нет здесь твоей вины. Ни капли. Война, она брат такая… Словом, как проявитель фотографический работает. Выявляет натуру человеческую. Где какая гнильца в людях есть — наружу выносит. А если человек истинный — закаляет его характер. Так что… Жаль только, что кровью мы за это платим. Людской кровью…
Глава 30
— Товарищ майор, просыпайтесь, прибыли!
Это старшина Сидорчук. Наш главный добытчик и снабженец. Если бы не он — вряд ли мы и местом бы разжились и вообще бы, выехали. После, так сказать, беседы с Еременко, нас опять послали в тыл на переформирование. И всё бы ничего, да только дело погано обернулось.
У Конотопа мы немцев удержали, а вот те, кто нас сменил — попятились и город сдали. Правда, сумели удержаться на окраинах. Но фрицы все-равно проломили оборону на их правом фланге и устремились в тыл нашим частям… бойня была жуткая! А паника — ещё больше. Всё перемешалось, и опять нам пришлось бой в пехотном строю принимать.
Только артиллерии уже на подмогу не было да трофейного вооружения. Что по штату полагалось, с тем и вышли против танков. А это эсэсовцы из «Рейха» оказались…