Юный Третий Форшнейдер принца Карла хотел задать еще вопрос, но тут красавица Брунхильда, которая была весела от вина, простодушно отрыгнула, так, что все заметили и сказала:

— Господин мой, мне надобно по нужде.

Волоков встал, за ним встал и фон Пиллен. Кавалер и красавица покинули шатер, он проводил красавицу туда, куда ей надо и там произнес:

— Мальчишка не пускает меня в город, можешь его окрутить?

— Так я уже, — сказала красавица вальяжно и уверенно, она, сделав дела, поправляла одежду, — будет плясать у меня как песик за подачку.

— Прям таки и уже? — усомнился кавалер.

— Ой, да не волнуйтесь вы, господин мой, у него косоглазие скоро случится, так на меня пялится, — она поправила грудь в платье. — Говорила ведь вам, дайте денег на кружево, с кружевом его бы вообще расперло уже.

Тут она была права. Надо было дать денег ей на туалеты.

Хотя и без них было в этой девушке, что то такое, от чего у многих мужчин случалось помешательство.

— Ты ему голову то кружи, но пока я в город не въеду, не давай.

— Как скажите, мой господин, — сказала красавица и веселая от вина добавила, — а сегодня могу и вам дать.

— Не откажусь, — он хлопнул ее по заду и привлек к себе, поцеловал за ухо, в шею. — Соскучился.

Было глубока за полночь, когда фон Пиллен, выйдя с Волковым на воздух, спросил:

— Неужели вы собирались своих дам взять в город? Туда? — он кивнул в темноту.

— Да нет, конечно, я велел им дома сидеть, меня ждать, а он они возницу наняли и приехали за мной, вот теперь думаю, как с ними быть.

— Пусть остаются у меня, — сказал юный рыцарь, — в моем шатре. Я найду себе место.

«Значит ты уже не против, того, что я пойду в город». — про себя отметил Волков. И сказал.

— Нет, они будут причинять вам неудобства.

— Ни каких неудобств, я уже не первый год как при дворе, два лета воевал, и зиму провел в осаде. Мне не впервой.

— Вам и мне жить в палатке не впервой, а они ж женщины. Сами понимаете.

— Велю построить им уборную.

— Им мыться нужно, и прислуга нужна.

— Велю построить купальню, и ванную привезти. И служанку им найму, — обещал на все согласный Третий Форшнейдер принца Карла, курфюрста Ребенрее. — И печку велю поставить в моем шатре.

«Ишь, как тебя Хильда то присушила, еще немного и дом ей построишь». — опять отметил про себя кавалер. И спросил:

— Так значит, вы меня пропустите в город?

— Нет, — твердо сказал молодой рыцарь, — ослушаться приказа сеньора я не могу, — он чуть помолчал и прибавил многозначительно и уже тише, — но случится, может всякое.

Спрашивать, что может случиться Волков не стал, решил подождать. Агнес и Брунхильда расположились на кровати Георга фон Пиллена, в его шатре, а кавалер не снимая сапог, завалился в телегу, и заснуть он не успел. Пришел караульный и доложил:

— К вам, солдат из местных.

— Зови.

В темноте пришедшего Волков едва различал, но слышал хорошо:

— Господин, на заре, как только закраснеет, вы готовы будьте, стойте в тумане, ближе к леску, что у самой реки, я сержант Рибе, я караул с южной заставы снимать поутру приду, как сниму, так вы увидите. К реке идите заранее, и по реке по туману, так и пройдете в город.