— Ты, что меня знаешь? — удивился кавалер.
— Конечно, вы нам святыню привезли, про вас все говорят.
— И что, хороши булки у тебя?
— Хороши, такие ангелы едят на небе, тут в булках одного масла на крейцер. Да сахар, да тонкая мука из лучшей пшеницы. Ваша жена будет довольна.
— Ну, давай четыре, раз ангелы их едят.
— Четыре! — обрадовалась девочка, принимая деньги. — Храни вас Господь.
— И тебя, девочка, пусть хранит, — он откусил еще теплую, мягкую и сладкую булку, она была очень вкусной, на пальцах от нее осталось масло, — неплохо, неплохо, кто ж делает такие булки?
— Мама моя и сестра моя ей помогает.
— Скажи матери своей, что ищу я кухарку, живу я на улице Форели, у монастыря Святых вод Ердана. Если муж ей позволит, пусть приходит.
— Нет у нее мужа, — сказала девочка обрадованно, — сейчас побегу скажу ей, значит на улице Форели, дом у монастыря.
— Беги, — сказал кавалер, и поехал.
И девочка кинулась бежать разбрызгивая грязь и снег, стуча деревянными башмаками по мостовой.
Он ехал по городу и ел жирные булки, а люди ему кланялись, его все узнавали, и все у него было хорошо, ну разве что томили его два дела: уж больно много он платил за постой лошадей и подвод, и за склады. И еще он думал все время, как быть с епископом Вильбурга, как сказать ему, что раку забрал его брат архиепископ. Впрочем, оба дела решались, епископу он собирался написать письмо, в котором он все объяснил бы ему. И вернул бы деньги, что жирный поп дал на поход. Ну, а товар нужно было продавать побыстрее, и чтобы не тянуть, он сейчас же, прямо с булками поехал к банкиру, что бы пригласить на торги представителя штатгальтера императора. И банкир заверил его, что Дессель будет у складов завтра поутру. И забрал у него одну булку.
Когда кавалер подъехал к дому, там, у ворот он нашел не старую женщину, та была на вид бедна, но опрятна и на вид приятна, стояла, ждала. Его увидала — низко кланялась.
— Ты кто? — спросил кавалер.
— Меня зовут Марта, дочь моя сказал, что вам булки мои понравились, и вы звали меня в кухарки.
— Булки вкусные, ты и другую еду готовить можешь?
— Конечно господин, все могу, я у пресвитера нашего работала, пока он не помер.
— И какую плату ты попросишь.
Женщина замялась, боялась спросить лишнего, боялась, что откажут.
— Ну, — торопил ее Волков, — говори.
— Ну, так коли дадите кров мне и двум моим дочерям, так полтора талера попрошу, а коли без крова так два.
— Дам кров и талер, — сказал Волков, — и разрешу печь булки.
— Я согласна, — кивнула Марта обрадованно.
— И когда придешь?
— Так сейчас приду, скарб соберу, его у меня не много, и дочерей возьму и приду.
— Жду, хочу узнать, как готовишь.
Еган дров не жалел, кидал их много, пришлось сказать ему что бы экономил. Но дом стал теплым. Кухарка Марта привела своих дочерей, обосновалась в одной из комнаток, что были на первом этаже. Агнес спустилась к ним, она была старше девочек, да еще и грамотна, ей пришлось по вкусу, что Марта и девочки зовут ее госпожой и восхищаются тем, что она села с монахом читать Святую книгу. И читала ее на языке пращуров громко и четко, как поп, и тут же толковала текст, переводя его. Брат Ипполит и брат Семион, сидели за столом напротив нее, только кивали головами, соглашались. Оттого Агнес была горда собой, и не мудрено, все ею восхищались, она и в правду была умна на редкость.