Волков просто не мог согласиться, ему стоило большого труда, чтобы не шагнуть к ней, не схватить ее, не вцепиться в ее ляжки и ягодицы пальцами, а в шею зубами. Он повернулся и пошел из комнаты, а она смеялась, кричал ему в след:

— Господин, мой, куда же вы? Раз уж пошли, скажите холопу своему, что б вещи мои сюда привез, я тут сегодня спать буду, и пусть дров для жаровни принесет, холодно тут.

Волков решил снять дом. Четыре талера в месяц ему были по силам. Деньги у него были, в денежном ларе, от которого ключ он теперь всегда носил с собой. Там было золото, что досталось ему от колдуна из Ференбурга. Сколько было денег, он не знал точно, брату Семиону не верил, уж больно разные монеты и по весу и по чистоте лежали в ларе. Что бы знать точно, нужно было идти к меняле. Но золота было еще много, да и серебро осталось после расчета с Пруффом. Триста шестьдесят два талера. Да он мог себе позволить этот дом, и эту одежду и эту женщину. Вечером в дом пришли монахи, брат Ипполит и брат Семион рассматривали дом с восхищением. А Брунхильда сказала сидя внизу за длинным столом и ковыряясь ложкой в стряпне Егана:

— Дурень ваш, камин то топить умеет, а вот убираться и готовь, нет. Кухарка вам нужна, и еще одна баба для уборки и стирки.

— Стирать вы себе с Агнес сами сможете, да и готовить тоже, — отвечал Волков.

— На всю вашу ораву готовить я буду, и не думайте даже, — заявила красавица, — и еду мне теперь пусть наверх подают, там буду есть.

Кавалер был согласен, есть крестьянское варево, что готовил Еган, ему тоже не хотелось, кухарка была нужна. Он встал и пойди в сои покои сказал, даже приказал Брунхильде:

— Ко мне приходи ночью.

Девушка только зыркнула в ответ зло, но спорить не стала.

Брюнхвальд нанял мастера строителя, и тот помогал людям его, строить дом, работ шла быстро, Волков смотрел, как на холоде работали солдаты, они были почти раздеты, и не мерзли, от рубах едва пар не шел. Работа шла споро, они ставили уже второй этаж. Мальчишки Хельмут и Вильгельм были тут же, без доспехов, что были им велики, и мушкета они выглядели естественно и хорошо, деньги пошли им на пользу. Он прикупили себе хорошей одежды. И в хорошей одежде, носили стропила для дома. Они низко кланялись кавалеру, видя его.

В кузне тоже было жарко, Яков Рудермаер трезвый и сосредоточенный, то колдовал у горна, то работал малым молотом на наковальне. Ковал ствол. Роха был тут же, сидел на рогоже, что укрывала корзину с углем. Он тоже купил себе новую одежду, шляпу, подравнял бороду, в руке у него была бутылка вина.

— Мы нашли одного кузнеца, — говорил он, — он знает, как просверлить длинный ствол, просит дорого, но мы еще поторгуемся.

— Делайте, делайте мушкеты, — отвечал кавалер, — на них будет спрос, ты ж видел, как они бьют.

— Видел, Яро, видел, мы научимся их делать, не волнуйся. Я с него, — Роха кивнул на кузнеца, — с живого не слезу.

Волков поехал к себе, на улице, маленькая девочка, лет девяти, перевязанная теплым платком окликнула его:

— Господин Фолькоф, купите булку, вашей жене понравится. Тут в ней масло, яйцо и даже сахар, — она держала в руках короб со свежими булками, — пять пфеннигов всего.