На сей раз для Масхадова и его людей ключевым снова стало слово «независимость». Имеющуюся у него установку на переговоры он сам перед их началом охарактеризовал следующим образом: он видит отношения с Россией «равноправными, основанными на полномасштабном межгосударственном договоре, предусматривающем взаимное признание, открытие посольств, невмешательство во внутренние дела».

Советник чеченского президента по национальной безопасности Ахмед Закаев был еще многословнее и конкретнее в своих рассуждениях о чеченской независимости. Он заявил, что признание независимости Чечни Россией положит начало ее всемирному признанию, что «совершенно необязательно» дожидаться конца 2001 года, чтобы в соответствии с Хасавюртовскими соглашениями определить статус Чечни. Наконец, что признание Российской Федерацией независимости ЧР «отнюдь не подвигнет к выходу из состава РФ ни одного из других субъектов Федерации». И вообще, внесение полной ясности в вопрос о государственном статусе Чечни – это лучше, чем длящаяся несколько лет неопределенность. В качестве жеста доброй воли по отношению к России сепаратисты обещают стать «близким и надежным партнером России», а также не вступать в расширяющееся НАТО. Спасибо, как говорится, и на этом.

Что касается Бориса Ельцина, то его пространство для маневра, по сути, оказалось до предела ограниченным всей «постхасавюртовской» политикой Москвы в отношении Грозного, в концентрированном виде представленной действиями руководства Совбеза РФ. Суть этой политики сводится к следующему: Москва должна пытаться «купить» расположение Масхадова как лидера Чечни, понемногу приручая его и финансируя из российского бюджета.

Увы, приручение не получается. Сколько волка ни корми…

Вчера Борису Ельцину не оставалось ничего другого, следуя все той же логике «приручения», как отступить на заранее подготовленные позиции – последний рубеж.

Проводившиеся вчера российским президентом аналогии с договорными отношениями с Татарстаном, увы, ничего не спасают и ничего не проясняют – чеченцы на это идти не хотят и ни о каком статусе а-ля Татарстан слышать не желают.

Дабы хоть как-то смягчить настрой сепаратистов, президент России прибег к столь любимому ими языку денег. Российских бюджетных денег. Он посетовал на то, что деньги эти до Чечни не доходят, и предложил «совместно» следить за их прохождением. А то получается, что «у нас с Масхадовым здесь разные цифры» – данные объемов финансирования федеральными властями Чечни, которыми располагает Масхадов, в шесть раз меньше, чем та цифра, которая была представлена Ельцину. «Эти деньги куда-то, черт их знает куда, утекают», – резюмировал президент России.

Президент и его советники употребили все многообразие русского языка, чтобы толком не произнести фразу: «Чечня – независимое государство». По словам Бориса Ельцина, собеседники договорились «не упираясь, одновременно продумать дальнейшие шаги в отношении свободы Чеченской республики».

Какие еще дальнейшие шаги можно изобрести, чтобы все-таки не констатировать то, что уже свершилось де-факто, – Чечня не является частью России в том смысле, что не подчиняется никаким распоряжениям ее властей?