— Муж Эдькиной любовницы, — усмехнулась Ольга, — жалел его, все вздыхал: «Брось вздорную бабенку, найди другую».

— В конторе-то окна зачем били?

— Ну это в самом начале «романа» произошло, — хмыкнула Ольга, — вы знаете, чем они на кладбище занимались? Ну, про животных?

— Да.

— Так вот, у Виктора дог умер, и он привез его кремировать, только урну не в колумбарии захоронить решил, а у себя во дворе, в загородном доме. Вот Эдька и попросил: «В три часа Виктор явится прах забирать, давай подъезжай со скандалом».

Они устроили настоящий спектакль. Эфигения швырялась осколками кирпичей, Эдик обнимал ее потом в кабинете, успокаивал, отправил домой… Виктор только головой качал.

«Как только терпишь такую стерву?»

«Люблю я ее, — серьезно отвечал Малевич, — прямо сохну, хоть она действительно хулиганка!»

В общем, заморочили мужику голову капитально. И никаких подозрений насчет своей супруги и Эдика у Виктора не возникало.

— А не боялись, что Гема вас на чистую воду выведет?

— Да как? Безобразничала цыганка Эфигения, а не Ольга Малевич, с которой Гема, кстати, так ни разу и не встретилась. Меня в гриме бы и родная мать не узнала!

— Фамилию этого Виктора мне подскажи!

Ольга замялась.

— Может, не надо?

— Давай говори, — велела я.

— Только вы там поосторожней, он и жену убить может.

— Ну, кто это?

— Виктор Климович Подольский, его еще в газетах Бешеным зовут.

Я почувствовала легкий ужас. Да уж, такой ни перед чем не остановится.

Я ушла от Ольги примерно через час, дав ей телефоны отделения милиции, которое занимается расследованием убийства ее брата. В конце разговора я все же призналась, что являюсь частным детективом, нанятым Гемой. Весть о самоубийстве невестки не так сильно повлияла на Ольгу, как сообщение о кончине брата. Она только сухо уронила:

— Ну надо же, от нее я подобного не ожидала.

— Почему? — поинтересовалась я.

— Думала, ее только деньги волнуют.

— Но вы же не были знакомы с ней!

— Так Эдик говорил.

Я посмотрела в окно. За стеклом постепенно сгущались ранние ноябрьские сумерки. Эдик говорил! Похоже, Малевич был отменный врун, любитель хорошо поставленных спектаклей.

— Значит, вы ошибались. Гема не вынесла смерти мужа.

Ольга кивнула. Я совсем было собралась уходить, но на пороге притормозила.

— Скажите, а почему вы месяц тому назад перестали изображать ревнивую любовницу?

— Три, — ответила Ольга.

— Что три?

— Три месяца назад я познакомилась с парнем, и у нас завязались особые отношения, понимаете?

— Конечно.

— Эдик потом нашел мне замену, Лену, танцовщицу из стрип-бара. Теперь Лена служила прикрытием. Эдик обожал Жанну.

— Кого?

— Супругу Виктора зовут Жанна, — пояснила Ольга, — у них была жуткая любовь, просто Ромео и Джульетта престарелые, я очень жалела Эдьку…

— Так ведь развод разрешен, — удивленно сказала я, — кто им мешал получить необходимый штамп в паспорте и соединиться?

Ольга с жалостью глянула на меня:

— Вы не представляете себе норов Виктора, думаете, ему зря такую кликуху дали? Нет, для Жанки день, когда она объявит мужу о своем желании уйти от него, станет последним. Вмиг окажется на дне реки в бочке с цементом. Виктору человека убить — как мне чихнуть. Нет, это была бесперспективная, какая-то обреченная любовь, трагическая…