Костин усмехнулся:

— Пистолет — оружие, а пакетик молотого перца — ерунда, кулинарная приправа. Никто на суде не сумеет доказать, что, используя его, ты превысила допустимую самооборону. Все просто, шла домой из магазина, а когда напал разбойник, не растерялась и швырнула в него перчик. Даже если мерзавец задохнулся от кашля, тебе ничего не будет. Или пустила негодяю в лицо струю дезодоранта…

Вот почему я всегда ношу с собой баллончик с лаком для волос, но у Эфигении не было друзей в милиции, поэтому она предпочитала нож.

— Я не убивала Эдика, — тихо говорила гадалка, — я не могла этого сделать…

— Слышала уже, ты его любила.

— Да, очень, но мы не были любовниками!

Я рассмеялась:

— Послушай, глупо отрицать очевидное. Да все сотрудники кладбища видели, как ты бьешь стекла. Смешно прямо!

— Мы не состояли в половой связи! — торжественно возвестила девушка.

Я вздохнула и пожала плечами:

— Ничего глупее не слышала, ладно, вставай, пошли.

— Куда?

— Естественно, на Петровку, там и расскажешь о платонической любви между тобой и несчастным Эдиком.

Эфигения секунду не мигая смотрела на меня, потом взяла сумочку, вытащила паспорт и протянула его мне:

— Смотрите.

Я взяла документ, раскрыла его и с изумлением прочла:

«Ольга Сергеевна Малевич…»

С фотографии на меня смотрела коротко стриженная блондинка с огромными голубыми глазами. Я перевела взгляд на сидевшую передо мной цыганку и поинтересовалась:

— Это чье удостоверение личности?

— Мое, — спокойно ответила Эфигения.

Я не успела удивиться, как она быстрым жестом сдернула парик. Роскошная копна смоляных кудрей оказалась на столе, на свет явилась почти бритая голова, на которой топорщились коротенькие, почти белые волосенки.

Увидав мое изумление, «цыганка» поднесла нервные пальцы к глазам и вытащила линзы. Теперь на меня смотрели очи, по колеру похожие на июньские незабудки…

Я еще раз посмотрела в паспорт.

— Ничего не понимаю, вы…

— Сестра Эдуарда Малевича, Ольга, — пояснила девушка, — правда, сводная, у нас разные матери, но отец общий, и я намного младше Эдика…

— Но зачем тогда вся эта история с ревностью, битьем стекол…

— Я актриса, — гордо сообщила Ольга, — закончила театральное училище, вот Эдик этим и воспользовался.

— Нельзя ли поподробней?

Оля кивнула, потом встала и заперла дверь на ключ.

— Так нам никто не помешает. Ну слушайте, это Эдька придумал, фантазия у него буйная, всевозможные проекты вылетали из него, как брызги из фонтана.

Родители Малевича разбежались, когда парню исполнилось десять. Эдик не осуждал отца, ушедшего от матери к новой, молодой жене. Честно говоря, мамочка вела себя невыносимо. Актриса не только по образованию, но и по состоянию души, она могла существовать лишь в атмосфере сильных страстей, поэтому дома с пугающей регулярностью возникали жуткие скандалы, сопровождавшиеся битьем посуды и раздиранием занавесок. Оставалось только удивляться, как Сергей Малевич терпел десять лет подобную жизнь. Но однажды все разом переменилось.

В провинциальный городок, где обитали Малевичи, случайно заехали столичные актеры. Молоденькой Елене Роговой приглянулся Сергей, девушку не смутил тот факт, что кавалер был почти в два раза старше, имел жену и сына. А Малевич, влюбившись, потерял голову и совершил шаг, которого от него никто не ожидал, взял да и уехал вместе с Леночкой в Москву, попросту бросив сварливую жену.