— Слышь, Лампа, — завела соседка, — дай сто рублей в долг.

— Напьешься ведь!

— Не, мне завтра в пять утра на работу.

— Тогда зачем тебе деньги?

— Колготки купить хочу, смотри.

Она задрала юбку и продемонстрировала драные чулки.

— Вот заразы, совсем истлели, нечего и надеть.

Внезапно меня осенило, и я сказала:

— Колготки тебе сейчас дам, хорошие, «Омса»-велюр, и еще сто рублей подарю, просто так, без отдачи.

— Что делать надо? — деловито спросила Люська.

— Дверь нам сегодня должны ставить, а мне уходить пора, будь другом, посиди.

— Ага, — кивнула Люська, — без проблем. Не боись, пригляжу.

Я протянула ей квитанцию.

— Приходи через полчаса.

— Лады, — кивнула соседка, потом помолчала и добавила: — Ежели двести рублей дашь, я тебе всю хату отпылесошу и сортир вымою, а то вон грязь какая.

Я посмотрела на клоки пыли и сказала:

— Идет. Убираешь квартиру и получаешь за все двести рублей да новые колготки.

Довольная, Люська побежала к себе. Я взяла трубку, набрала номер платной справочной и спросила:

— Дайте телефон и адрес салона «Дельфийский оракул».

— Пишите, — ответил мелодичный девичий голос.

Через пару минут я услышала фразу:

— «Дельфийский оракул», помощь при любых случаях.

— Простите, у вас работает Эфигения?

— Да.

— А как к ней попасть на прием?

— Первая консультация стоит семьсот рублей.

Однако! Ну и цены у современных гадалок!

— Записываться не надо?

— Нет, просто приходите.

Насвистывая, я стала натягивать брюки, наверное, у «Дельфийского оракула» не слишком много клиентов.

Вход в салон украшала железная дверь с панорамным глазком, сбоку висел звонок. Я ткнула в пупочку.

— Вы к кому? — каркнул то ли женский, то ли мужской голос.

— На прием к Эфигении.

Замок щелкнул, я вошла в холл. Интерьер впечатлял. Темно-синие обои, почти черный ковер, такого же цвета потолок, на котором загадочно мерцали звезды и планеты, очевидно, нарисованные краской с фосфором. С левой стороны стоял стол, за ним сидела дама, от одного вида которой волосы по всему телу вставали дыбом. Огромная, словно русская печь, с квадратным, мужеподобным лицом, на котором фанатичным огнем горели огромные глаза. Черные волосы, скорей всего крашеные, спускались почти до талии. Шея и запястья дамы были обмотаны километрами бус из бисера, камней и кусочков кожи.

— Я к Эфигении.

— Первый раз? — спросило небесное создание.

Я кивнула.

— Тогда семьсот рублей.

Спрятав розовые бумажки в ящик, администраторша взмахнула гривой и велела:

— Идите по коридору до конца, последняя дверь ведет к Эфигении.

Я послушно потопала по темно-коричневой дорожке, чувствуя, как под шубой вспотела спина. В «Дельфийском оракуле» было жутко жарко.

Не успела я добраться до нужной двери, как она без всякого скрипа отворилась. Перед глазами предстала комната, метров двадцать, не больше. Стены и потолок были задрапированы материалом, похожим на черный бархат, на полу лежал все тот же темный палас. Почти посередине стоял стол, на котором горела толстая свеча, помещенная в стеклянный сосуд, больше всего напоминающий огромный бокал для коньяка. Около нее вращался на черной подставке странный шар из непонятного материала. Шарик горел и переливался так, словно внутри его помещалась электрическая лампочка… Но чуднее всего выглядела женщина, вернее девушка, сидевшая в кресле.