— Самая мода, — вещала Юля, — бешеных денег стоил, надевай, всех затмишь.
— Спасибо, — пробормотала я, натягивая одеяло, — непременно воспользуюсь.
Через минуту дверь стукнула вновь. На этот раз в спальню ворвалась Лизавета.
— Лампуша, — жарко зашептала она, — ты у нас темная, так имей в виду, мужики тащатся от хороших запахов, прямо балдеют, как духи учуют.
— Откуда такая информация? — поинтересовалась я.
— В «Космополитене» прочитала, на. — И она сунула мне в руки странный шар ярко-красного цвета.
— Что это?
— Духи сезона, Мияки, «Огненный шар», побрызгаешься — и кавалер твой, вот!
Быстрым движением Лизавета нажала на распылитель. Ароматное облачко повисло в воздухе. Спящая на кровати Муля пару раз энергично чихнула и полезла под одеяло.
— Дорогие небось, — протянула я. — Где взяла?
— Накопила, — пояснила Лизавета, — целых полгода собирала.
Когда через пятнадцать минут я выползла на кухню, там меня поджидали две записки. Одна от Кати: «Лампуша, мне кажется, тебе лучше взять эту сумку». Я уставилась на элегантный ридикюльчик, который подруга прихватывает с собой только в исключительных случаях, потом прочла другое послание: «Лампудель, уехал на твоей „копейке“, старой развалине, которую давно требуется пристрелить. Садись в „Нексию“, даме она больше подходит». Сверху лежали ключи и техпаспорт.
Не зная, плакать или смеяться, я включила чайник. Сережка до недавнего времени катался на «Форде», выпущенном бог знает когда. С виду тачка выглядела очень прилично, белая, блестящая, просто замечательная, но внутри… Просто несчастье, а не автомобиль. Задние дверцы у него не открывались, и приходилось лезть через переднее сиденье, регулярно выпадал глушитель, портился стартер, заклинивало руль, пробивало какие-то сальники… А летом Сережка явился на дачу, и я увидела, что на водительском месте лежит брючный ремень, одним концом привязанный к какому-то штырьку, торчащему из днища.
— Это зачем? — поинтересовалась я.
— Педаль газа отвалилась, — весело пояснил парень, — теперь у меня ручное управление!
Потом они с Катей укатили в Америку на заработки, а вернувшись, Сережка первым делом купил себе новехонькую «Нексию» и теперь не нарадуется. Он вообще не жадный человек, но к машине никого не подпускает. Не далее как в субботу не дал «Нексию» Юлечке. Супруги тогда жутко поругались, обвиняя друг друга во всех смертных грехах. И вот теперь он оставил мне ключи.
— Лампа, — сказал Кирюшка.
Я вздрогнула:
— Господи, как ты меня напугал! Отчего не в школе?
— А мне ко второму уроку, — сообщил мальчик, потом добавил: — Знаешь, Лампа, мы с тобой люди взрослые, можем говорить начистоту и откровенно, да?
— Конечно.
— Ну так вот! Незачем тебе с кавалером по ресторанам шляться, приводи его сюда.
Я прикусила дрожащую от смеха нижнюю губу, а потом, справившись с собой, сказала:
— Думаю, любой мужчина убежит, увидав наше семейство.
— Ты не поняла, — сурово ответил мальчик, — приходите днем. Ни мамы, ни Серого с Юлькой не будет, а мы с Лизкой в школе часиков до шести посидим, уроки там сделаем. Хватит вам времени до девятнадцати, а?