За услуги брали не слишком дорого, клиентов было много… Несколько стен уже полностью заполнено, сейчас возводят новую…

— Как же вы устраиваетесь с документами? — удивилась я.

— А вот это мое дело, — ухмыльнулся Жора, — секрет не раскрою.

— И священник! Неужели церковь разрешает отпевать собак?

Саврасов широко улыбнулся:

— Миша служит у нас художником, мы для заказчиков концерт устраиваем, правда, он работал раньше в церкви, но потом его лишили сана.

— А крематорий, зал прощания… Неужели сюда проверки не приходят?

— Эдька все прикрывал, его в городской администрации прямо обожали, — пояснил Жора, — теперь, боюсь, сложности могут начаться, хотя, конечно, попробую справиться.

— Много сотрудников кладбища в курсе дела?

— Да почти все, — хмыкнул Жора, — кроме Эммы Марковны. Ей не сказали, правда, деньги платили.

Я молчала.

— Ну, — продолжил Жора, — дошло до тебя, что я не виноват в смерти Эдьки? Ничем особо криминальным мы тут не занимались. Более того, все довольны оказывались. Владельцы хоронили своих друзей, нам шли деньги. Ведь со всеми делились. Да и вышестоящее начальство знало, в чем дело, тоже конвертики раз в месяц получало. И кому от нашего бизнеса плохо было? Нет, Эдьку прирезали не из-за кладбища…

— А из-за чего? — быстро спросила я.

Жора пожал плечами:

— Небось из-за бабы. Он в отношении женского пола просто лютый был.

— Вроде женатый человек.

Саврасов хлопнул рукой по столу:

— Ну е-мое, кому же штамп в паспорте мешает? И потом, Геме все равно было, она по стране моталась, людям голову дурила.

— Что вы имеете в виду?

Саврасов захихикал:

— А то, что у нее целый бизнес для лохов существовал, Эдька под пьяную лавочку рассказал.

— Не понимаю…

— Ну ничего хитрого. Она же из себя целительницу изображала, экстрасенса мирового масштаба… Приезжает, к примеру, в какой-нибудь Мухосранск. Город уже весь афишками оклеен, по радио рекламка прошла, опять же местное телевидение подключено. Ну, допустим, запланировано три выступления. На первом сидит ползала. Появляется Гема и давай шаманить, и тут из третьего ряда выходит инвалид, бросает костыли и бежит к сцене с воплем: «Я здоров!!!»

Зал гудит, народ в экстазе, на следующих выступлениях яблоку некуда упасть, билеты за три километра от зала спрашивают.

— Она так здорово лечила?

Саврасов подскочил в кресле:

— Ты еще дурее, чем кажешься! Инвалид-то подставной, чистый цирк! Актер нанятый, докумекала? Гема такие бабки загребала! Нам на кладбище год работать надо, чтобы получить то, что она за месяц имела. Эдька жутко комплексовал, и баб себе поэтому подбирал нищих, чтобы на их фоне богатым выглядеть. Нет, искать убийцу надо среди его любовниц.

— Вы их всех знаете?

— Ну, всех, пожалуй, и сам Эдька не помнил. Последняя его герла, Лена, в стрип-баре плясала, когда он с ней познакомился, вокруг шеста кривлялась. Абсолютно безголовая, у нее вместо мозгов счетчик, знаешь, такие в такси раньше стояли: чик-чик, в окошечке циферки скачут. Эдька ей на фиг не нужен, лишь кошелек его привлекал. Нет, она не тянет на убийцу. И потом, он ее с работы забрал, квартиру снял, бабки давал. Ленке без него хуже… А вот предыдущая…