— Как завязываем? — неожиданно вырвалось у меня.

— Пора уж, — ответил тем же голосом Арчи, — пусть Соня последний разок постарается, Соня, Гема, Соня, Гема…

Я в растерянности смотрела на птичку. Кто такая Соня? Светлогорск? Но ведь именно туда зачем-то спешно вылетел Алик Радзинский… Что-то там в этом городе? Разгадка каких тайн?

На следующий день около шести вечера я маялась в аэропорту Внуково, поджидая посадки в самолет, следовавший рейсом Москва — Светлогорск.

Если признаться честно, я страшно боюсь летать, вид железной конструкции с моторами внушает мне жуткий ужас. Во-первых, мой ум никак не может понять, отчего колымага, которая весит дикое количество килограммов, вдруг легко взмывает в воздух да еще и весьма быстро передвигается, совершенно не шевеля крыльями. И во-вторых, в-третьих, в-четвертых и в-пятых, мне просто очень не хочется при этом сидеть у нее в брюхе. Это как-то неестественно. Ну скажите, пожалуйста, разве нормально передвигаться, находясь внутри птицы? Скорей уж лучше верхом, как Нильс на диком гусе…

— Начинается посадка на рейс номер девятнадцать сорок девять, следующий по маршруту Москва — Светлогорск, — прогремел противный голос.

Чувствуя, как неприятно сжимается желудок, я пошла вместе с группой пассажиров к накопителю. Началась обычная процедура, завершившаяся в кресле у круглого окошка.

Худенькая стюардесса с улыбкой скользила между рядами, пассажиров оказалось немного, салон был практически не заполнен. Около меня пустовало два кресла, сзади расположилась громогласная дама, на все корки распекавшая мужа.

— Клади пакет на верхнюю полку.

Послышался шорох.

— Да не туда! Левей.

Вновь раздалось шуршание.

— Сумку засунь под кресло! Да не так! Дай, сама сделаю. О господи, ну какая от тебя польза?

— Кисонька, — миролюбиво зудел бас, — ты же не любишь сама с собачкой гулять? Вот тут и я пригодился.

Из моей груди вырвался смешок. Либо мужик обладает удивительным чувством юмора, либо он подмят властной женщиной окончательно.

Загорелось табло. Я пристегнула ремень и попыталась вспомнить хоть одну молитву. Стыдно сказать, но я не знаю до конца даже «Отче наш». Остальные пассажиры также притихли, лица у всех вытянулись, у многих зашевелились губы. Даю голову на отсечение, они тоже молятся.

Раздался резкий свист, самолет вздрогнул и понесся вперед, слегка подскакивая на неровностях, потом свист перешел в ровный гул, машина, благополучно взмыв в небо, легла на курс. Лететь предстояло два часа. Зная это, я прихватила с собой новый роман Поляковой и самозабвенно углубилась в чтение. Время понеслось со скоростью самолета.

Может быть, оттого, что пассажиров было мало, а может, просто Аэрофлот решил следовать примеру европейских авиакомпаний, доводящих своей заботой клиентов до полной потери пульса, но стюардессы оказались внимательны до приторности. Они развозили воду и соки, раздавали обед, приносили пледы, газеты, журналы — и все с улыбкой, поминутно интересуясь:

— Вам не холодно? Минералочки не желаете?

Единственное, что мне не понравилось, так это появление в проходе, возле двери, ведущей в кабину пилотов, очаровательной блондинки, затараторившей хорошо выученный текст: