– Послушай, Майло, – начал Поленов терпеливо, – вода стала красной не от яйца, вода стала красной от железа в почве, только и всего. Через неделю краснота уйдет в осадок, и все будет нормально.

– Через неделю мы все вымрем, – сказал Майло. – Или даже раньше. От жажды. Гномам надо много пить, чтобы не высохнуть…

– И что делать?

– Отдай нам его.

Майло указал пальцем на Зимина.

– Мы бросим его в озеро. Если он утонет, значит, он виноват. Если он не утонет, значит, он не виноват. Все просто. В любом случае, мы бросим его в озеро, и вода очистится.

– Так вопросы не решаются, Майло. – Поленов выхватил из кармана плоскую коробочку с леденцами. – Это просто несерьезно…

Он откинул крышку. По повозке пополз дынный запах. Поленов закинул в рот леденец и предложил старшему гному.

Майло протянул было руку, но потом отдернул. Поленов ухмыльнулся и протянул коробку высунувшимся Костику и Ростику. Те одним леденцом не ограничились, набили за щеки не меньше чем по дюжине и сразу спрятались, опасаясь, что Поленов передумает.

– Теперь жить здесь нельзя, – сказал старший гном. – Это место отравлено краснотой…

Поленов огляделся и сказал шепотом:

– Знаешь, Майло, разные слухи ходят… Ходят слухи, что здесь…

Поленов обвел рукой как бы все окружающее пространство.

– Что здесь появился… как бы это сказать…

– Воин зла, – вставил Зимин.

– Вот именно, – кивнул Поленов. – И этот, с позволения сказать, воин зла, он как-то связан… как-то связан с красным цветом. Это проклятие – оно не только на вас распространяется, оно, похоже, везде. Так что от привычки жить на одном месте придется отказаться…

– Мы не уходили никуда от своего пуэбло дальше чем на лигу, мы не знаем, что там.

– Тут недалеко лес. А в другую сторону тоже степь, а потом лес.

– В лесу лесные гномы, а мы гномы степные, – ответил старший. – В степи привыкли жить, в земляных ямах.

– Придется менять образ жизни, я же говорю, – сказал Поленов. – Приходят другие времена. Знаете, что я вам предлагаю? Я вам предлагаю новую жизнь. Кочевую. У вас же полно повозок? Грузимся в повозки и вперед! Степь большая.

Снаружи послышался шум, как будто тысяча ложек ударила в тысячу тарелок. Майло вдруг как-то сжался и сказал:

– Не получится степь. Новая жизнь тоже не получится. Бегите лучше, все разозлились. Могут…

С повозки сорвали материю. Вокруг были гномы. Одни гномы, наверное, все гномы, которые только жили в воронке. Гномы были озлоблены.

Майло проворно соскочил с повозки и скрылся между своими.

Гномы молчали.

– Граждане гомункулюсы, не надо волноваться! – крикнул Поленов. – Мы все исправим…

– Сам гомункулюс! – крикнули гномы.

Они разом шагнули к повозке и принялись раскачивать ее. Усердно, с таким усердием разгневанные антиглобалисты раскачивают полицейские водометы аргентинских внутренних войск.

– Образумьтесь! – крикнул Поленов. – Вода восстановится. Восстановится, вот увидите, это просто геология…

Повозка подскакивала, Зимин ухватился за проволочную дугу, стараясь удержаться и не вывалиться наружу. Ему вспомнилась старая немецкая хроника про подготовку диверсантов. Диверсантов сажали на площадку, площадка подпрыгивала на домкратах, по периметру стояли эсэсовцы с автоматами и собаками. Собаки бросались на будущих диверсантов, над их головами автоматчики пускали очереди, при этом диверсанты должны были передавать в эфир сообщения о перемещении вражеских войск.