София очнулась в кромешной темноте, в которой таились осторожные звуки: тихий шорох, неотступный гул, бархатистый отзвук далёких ударов. Так тишина пела свою колыбельную, завораживала, уносила, мягко покачивала, убаюкивала. Но рядом, прямо за затылком, затаилась бездна, где прятался и не находил ответа мучительный вопрос «Кто я?». И был страх. И охватывал ужас от ощущения невозможности движения. Тесные оковы крепко держали, погребальные пелены не давали вздохнуть. Она задыхалась, дёргаясь в мучительной агонии, и вдруг поняла, что умеет дышать, и тихий ритмичный шорох — это звук её дыхания. Монотонные движения лёгких расталкивали спящие мышцы, как котёнок касаниями лапок будит спящую хозяйку. Сначала шевельнулись пальцы, потом рука, и вдруг чугунная тяжесть ушла, оковы и пелены спали. Впрочем, их и не было. Просто тело начало слушаться. Попробовала пошевелить ногами, ощутила стопой мягкую ласку простыни. Это наполнило душу восторгом. «Я — жива. Но кто я?»

Где-то далеко раздался странный звук, словно кто-то чуть слышно царапал струны. Двумя когтями?! «Трак-трак. Тик-тик». Это — тикают часы! Ча-сы. Какое странное слово. Будто тебе шикают, палец у сжатых губ: «Будь осторожна! Чужие рядом! Ч… ш… ч… ш…». Какие чужие?

Девушка решила открыть глаза и посмотреть, что будет.

Перед собой она увидела страшное мужское лицо. Горящие безумием фанатичные глаза. Тёмная от загара кожа, покрытая сетью глубоких морщин. Готический нос, похожий на башню собора, величественный и острый, с провалами тёмных ноздрей. Всклокоченные, длинные седые волосы, словно шкура волка, которого долго гладили против шерсти. Тонкие сжатые губы. Пасти с клыками не видно. Потому, что рот закрыт. А если откроет? Пыхнет огнём? Кто это? Что ему надо? Страх змеёй обвил шею, сжал горло. «Где я?»

Она в ужасе зажмурилась. Во всём была какая-то тайна. Мысли отчаянно метались в поисках ответов. Несколько минут лежала. Чужие клыки не впивались в тело. Тогда решила попробовать ещё раз. Осторожно приоткрыла на самую малость веки и обнаружила лишь частокол ресниц, за которыми маячил таинственный незнакомец.

«Может, я в аду? Или в раю? Но кто я?»

— Как себя чувствуешь, София? — раздался глубокий баритон.

«Господи! Да это же барон Анри Вальмонт. И он совсем не страшный. Ну, может, быть чуть-чуть, если встретить ближе к ночи. А я — София! Соня! Ничего себе соня, проспала всё на свете».

Память вдруг ожила, в мозг ворвались цветные картинки, и от этого возник хаос, как будто на одном экране решили показать несколько фильмов одновременно. Вот маленькая девочка читает книжку. Уютный чердак заслонили марципановые булочки, липкие пальцы, сладкие губы. Сразу возникла сцена, как она целуется с Максимом. Сверху наложили фильм с грифом «Только для взрослых». Потом вдруг появился человек, распятый на кресте. В висках застучало, и она скривилась от боли в голове. Возвращение к реальности оказалось болезненным.

Теперь вроде бы полностью пришла в себя, но в сознании чувствовались провалы. Как она здесь очутилась? Почему ей страшно? Словно ночью бежала по лесу и вдруг увидела мрачный дом. В одном окошке мерцала свеча. За спиной в чёрной чаще шорох, треск веток, ломаемых грузными телами. Поспешно толкнула незапертую дверь и вошла в тёмную прихожую. Кто в теремочке живёт?! Какая мышка-норушка выйдет навстречу из непроглядной тьмы? Главное сейчас — быть осторожной. «От всего исходит опасность», — зажглась в мозгу красная надпись.