Ай да девка. Войну ему придумала… Фыркнув носом, Тимофей потянулся к телефону и набрал номер. Ответили сразу же, как будто ждали. Тимофей глянул на часы – без двадцати два. Самое время для звонка от шефа.

– Игорь Вахтангович, я прочел бумаги, которые вы для меня оставили, и хотел бы обсудить их с вами. Приезжайте завтра часам к девяти… Духову тоже приводите. И этого вашего протеже, Приходченко.

И повесил трубку, не попрощавшись. Ему даже в голову не приходило, что, начиная разговор, нужно здороваться, а заканчивая – прощаться.

Катерина включила телевизор, как раз когда заканчивались новости и начиналась какая-то очередная аналитическая программа, которую она почти никогда не смотрела.

Наступившее после президентских выборов благодушное затишье было похоже на топкое болото, застланное рогожкой. Вроде на первый взгляд и не болото, а наступить страшно. Журналисты из пальца высасывали сенсации. Политики вяло перебрехивались, как соседские собаки, знающие друг друга всю жизнь и лающие “по службе”. Государь-батюшка погрузился в летаргию, а ближние бояре с ужасом ждали, что он сотворит, очнувшись. Мог сотворить все, что угодно.

По всему по этому телевизор в данный конкретный исторический момент Катерину раздражал. Смотрела она только то, что так или иначе могло быть связано с работой, то есть – с Кольцовым. Сегодня он опять что-то комментировал в прямом эфире. Его пресс-службе мало показалось “Героя дня”. Захотелось еще чего-нибудь в этом духе.

Зазвонил телефон. Катерина, оттолкнувшись от угловой стойки с компьютером, за которой она сидела, подъехала к нему на стуле. “Тарзан, первая серия” – называл ее способ передвижения по кабинету Приходченко.

– Кать, начинается, – сказала в трубку секретарша Ирочка. – Ты смотришь?

– Спасибо, Ириш, смотрю, – ответила Катерина и прибавила звук.

Так и есть. Один к одному “Герой дня”. Те же паузы, та же мрачная обрюзгшая физиономия, желтая от грима, те же неопределенные вопросы тетеньки-ведущей.

– Черт побери, – пробормотала Катерина, не в силах смотреть на то, как старательно ее клиент губит остатки собственного имиджа. Она повернулась к телевизору спиной и стала яростно печатать, чтоб хоть не видеть, а только слышать. Тимофей Кольцов бухтел что-то с экрана своим неподражаемым голосом, который так искажал микрофон, довольно долго. Катерина продолжала мрачно печатать, как вдруг ее ухо выделило что-то смутно знакомое. Она прислушалась и выглянула из-за компьютера, недоверчиво глядя на экран.

– Я иду на выборы с четкой задачей, – говорил Тимофей Кольцов, уставившись тяжелым взглядом в камеру. – И уверен, что я ее выполню. Мой родной город будет жить без наркотиков. Может, эта задача не по плечу мне одному, но, объединившись, мы, калининградцы, с ней справимся. Я не призываю никого выходить на улицы и ловить торговцев наркотиками или ввязываться в дела, которые должны делать правоохранительные органы. Я просто обещаю, что в моей области, – он подчеркнул слово “моей”, – наркотиков не будет. А люди имеют право решать, поддержат они меня или нет.