Пальцы скользили по ее щеке, поглаживали нижнюю губу. Затем она почувствовала теплое дыхание у рта, но зародившийся у нее стон протеста был заглушен поцелуем. Язык с мягкой настойчивостью раздвинул ей губы. Она попыталась отвернуть голову. Напрасно. К тому же приятные ощущения пьянили, как вино, увлекая в чудесный водоворот чего-то непередаваемого.

Когда Аррен оторвался от ее губ, она судорожно перевела дух. Ей не хотелось открывать глаза, так легче не признаваться себе, что шотландец приобрел над ней власть. Но веки подвели ее, поднявшись вопреки желанию хозяйки, и она встретила его пристальный взгляд. В глубине кобальтовых глаз было нечто такое, от чего ей хотелось бежать… но еще больше остаться.

— В темноте все гораздо проще, не так ли, миледи?

Прежде чем Кайра успела ответить, он снова прильнул к ее губам. Поцелуй изменился, стал более требовательным, и она моментально сдала позиции, не в состоянии противиться. Шотландец был врагом, он должен оттолкнуть ее, а не соблазнять.

И она тоже хотела его объятий.

Когда Аррен начал раздевать ее, она все-таки попыталась его остановить, и, конечно, безуспешно. Она даже не заметила, что одежда растаяла, как лед с приходом весны, только вдруг ощутила прохладу и, вздрогнув, потянулась к нему за теплом. Мысль о долге перед собой, королем и страной Кайра быстро отогнала, успокоив себя тем, что происходящее не имеет значения.

Она только позволяет ему соблазнять ее, раз не может ничего изменить.

Но только ли?

Она не лежит пассивно.

Она позволяет это не ради спасения жизни.

Она ждет большего…

Язык ласкал нежную кожу шеи, затем пустился в медленный путь вокруг ее груди, пока не сосредоточился на заострившемся соске. И хотя его рот касался только груди, исходивший от него жар проник глубоко внутрь тела, словно в недрах ее существа вспыхнуло солнце, рассылавшее лучи во все уголки тела и души. Она положила ладони ему на плечи, чтобы оттолкнуть… но притянула к себе. Голова металась по подушке, губы шевелились, произнося невнятные слова…

Она ахнула, когда его палец, раздвинув потаенные складки, нашел вход, а затем туда устремился язык. Казалось, огненная стрела пронзила ее насквозь. Потрясенная, она выгнулась дугой, пальцы конвульсивно сжались, вцепившись ему в волосы. Он сжал ей запястья, чтобы ослабить хватку, однако интимные ласки не прекратил. Тело ее содрогалось, пронзаемое тысячами молний, извивалось, раскачивалось, выгибалось ему навстречу. Слова рвались из горла, но значили не больше, чем голубые тени, игравшие на стенах. Он вдруг приподнялся, раздвинул ей бедра и глубоко погрузился в нее, приникнув губами к ее рту.

Никакой капитуляции.

Никакого четвертования.

Не так уж он ее ненавидит!

Не сейчас.

Но потом…

Она чувствовала внутри скольжение его плоти, биение его сердца, напряжение сильных мускулов, ощущала каждую частицу его тела. Ничто не имело значения, кроме безумного желания достигнуть вершины… И этот миг наступил… просто миг, голубая вспышка, сладкое голубое пламя, опалившее ее, лишившее воздуха и рассудка…

Наконец она услышала потрескивание огня, увидела тени, игравшие на каменных стенах, почувствовала на себе тяжесть его тела. Он лежал усталый, насытившийся, довольный. Внезапно осознание того, что она позволила ему так легко соблазнить ее, привело Кайру в ярость.