— Наверное, ты не должен любить меня.

— Я не люблю.

— Тогда…

— В походе мне не раз приходилось довольствоваться черствым хлебом. Но бывали дни, когда я наслаждался свежим мясом и благородным вином.

— Как это понимать?

— Было бы глупо променять вино на черствый хлеб.

— Дай мне встать.

— Нет. — Он прижался губами к соску, прикрытому тонкой материей.

Кайра вздрогнула и затихла, сознавая, что выдала себя.

— Как благородное вино, миледи, вы можете дать волю своим чувствам.

— Увы, сэр, вы победитель, а побежденная — ведь такова моя роль — должна кричать, сопротивляться и быть несчастной.

— А слезы на этой подушке?

Она попыталась его оттолкнуть.

— Я оплакивала нашу жизнь.

— Да, жизнь ужасна, — согласился он, не убирая ладони с ее груди.

Кайра ощущала тяжесть его бедра, отвердевшую плоть. Она проплакала из-за него всю ночь, и теперь он рядом.

Сравнил ее с благородным вином!

— Не надо сопротивляться. Я наблюдал за тобой, видел, как ты танцевала. Мужчины выстраивались в очередь, лишь бы коснуться твоей руки. Ты этого добивалась? В таком случае я угодил в ловушку и подумал, что лучше играть вдвоем.

— Не было никаких ловушек. Ты покинул главный зал.

— И вернулся.

— Танцевал с другой, пил с ней вино… а потом оставил меня одну.

— Мне не нужен никто, кроме тебя! — хрипло произнес Аррен.

— Значит, у тебя есть все, что ты хочешь.

— Да? А что ты хочешь от меня?

— Ничего!

— Ты уверена? Или тебе нужно то, чего я не могу дать? У меня была жена!

— Знаю! — выкрикнула Кайра. Может, он злится на себя? Одно дело — спать с ней, и совсем другое — любить. — О Господи! Ты никогда не позволишь мне забыть то, что случилось! И никогда не поверишь, что я ни в чем не виновата!

— А почему я должен верить врагу?

И, не теряя ни секунды, Аррен закрыл ей рот поцелуем.

Кайра молотила кулаками по его могучему торсу, но постепенно ее руки замерли, пальцы разжались.

Аррен поднял ночную рубашку до бедер, скользнул вниз, придавил ее ноги к постели, затем раздвинул пальцами складки и проник языком внутрь, ошеломив неистовыми ласками.

Несвязно протестуя, она извивалась всем телом, пока он снова не приник к ее губам жадным поцелуем. Язык вторгался и соблазнял, повторяя движения тела. Аррен то пронзал и отстранялся, то замедлял, то ускорял ритм. Ей казалось, что она сейчас вспыхнет, разлетится тысячью искр, умрет. Помедленнее… не спеши… пожалуйста…

Но он не давал ей передохнуть. Она следовала за ним, чувствуя его возрастающее напряжение, и достигла вершины в тот момент, когда он излился в нее жидким теплом. Прильнув к нему, она чувствовала содрогания его влажного тела…

Как она сможет без него жить?

Аррен не выпускал ее из объятий, словно боялся, что она вдруг исчезнет.

— Не слишком влюбляйтесь в меня, сэр Аррен, — поддразнила она, не удержавшись. — Поверьте, я не страдаю чрезмерным самомнением, но…

— А я не страдаю чрезмерной влюбчивостью, миледи! Ты будешь со мной, пока…

— Пока?

— Пока я не скажу, что тебе больше нельзя со мной оставаться.

— Это нечестно! — возмутилась Кайра.

— А кто сказал, что победитель должен быть честным?

— Негодяй!