Выпив полстакана пива и отдав дань своему несвоевременном аппетиту, Кузьмич заметил, что за соседним столиком спиной к нему сидит тот, кто был причиной такого аппетита, — Коля Круглов со своим новым подручным. Ожидая официантку, они скучали и в десятый раз перечитывали меню.

Ага! Пусть посидят и посмотрят, какая разница в отношении к ним и к Кузьмичу. Собственно, подручный мало интересовал Гордого. Он пока знаменитый только тем, что устроил взрыв в мартене. И на этот мартен Колька Круглов взял его... Куда только смотрит Макар Сидорович? Надо как-то заглянуть к нему и поговорить об этом. Колька, ясное дело, талант в их деле, но нельзя потакать всем его прихотям...

Вот и пусть видит, как уважают Кузьмича. Пусть посидит и почитает меню... Но вдруг Кузьмичу стало стыдно за себя — эх, ты, старый рабочий класс! Откуда это у тебя взялась кулацкая колбасная идеология? Гордишься тем, что все в этой столовой бросились кормить тебя, а о других забыли?.. Есть чем гордиться, нечего сказать!.. Полынь-трава, полынь-трава.

Кузьмич встал, подошел к столу Николая, положил свои жилистые руки ребятам на плечи.

— Идите ко мне, головорезы. А то, вижу, вам не скоро подадут.

Коля смутился, беспокойно заерзал на стуле. Щеки, покрытые замысловатыми узорами из коричневых веснушек, густо покраснели, а рыжие ресницы часто замигали.

— Что вы, что вы, Георгий Кузьмич... Мы же только пришли. И вообще мы не спешим. Не беспокойтесь, пожалуйста.

— Ну, меня принимайте в компанию, — нахмурился Кузьмич, перенося бутылку с пивом и сковородку с колбасой на Колин столик.

Официантки немедленно бросились обслуживать Колю и Владимира. Вскоре весь небольшой стол был заставлен блюдами.

— Ну, что же, голубчики сизые, от пива не отказываетесь? — Обратился Кузьмич к ребятам, наполняя стаканы.

— Как сказать, — уклончиво ответил Коля.

А Владимир был так растерян, что, отложив вилку, тыкал в кольцо колбасы металлической ложкой. В его жизни происходило событие за событием. Подумать только! С ним, как с равным, хочет выпить человек, которого он знал по фотографиям в газете еще до своего отъезда из села!..

— Будем! — Поднял стакан Гордый.

Выпили. Кузьмич вкусно кряхтел, вытирая усы, Коля орудовал ножом и вилкой, а Владимир сидел неподвижно, боясь прикоснуться к еде. Долго они беседовали за столиком. Кузьмича так и подмывало сказать Коле о неуместном выбор подручного, но не случалось удобного случая. Когда же Сокол признался, что ему хочется быть сталеваром, Кузьмич не сдержался, вспыхнул:

— Сталеваром хочешь быть?.. Да?.. А держать дело под контролем не умеешь! Какой же ты сталевар, если сталеварам свинью подложил?.. Ответь мне... И после этого ты берешь его в подручные!.. Эх, ты... Хоть и вместе у министра были, а уши у тебя зеленые, Николай. Как ботва на свекле.

— Георгий Кузьмич! — С нажимом произнося каждый слог, выдавил из себя Круглов. Он даже поднялся со своего стула. Теперь он уже был красный не от смущения, а от гнева. — Вы подсели ко мне, чтобы выпить с нами по стакану пива, или только для того, чтобы оскорблять моего подручного?.. Маша! Сколько с нас?