Бен-Рой с недоверием смотрел на нее, словно недовольный ее мягкостью, столь эффективно подействовавшей на больного старика. Откупорив фляжку, он сделал быстрый глоток. Со с трудом скрываемой завистью Арие наблюдал, как Лайла успокаивает старика, напевая ему детскую колыбельную, по-доброму разговаривая с ним. Вскоре Шлегель уже был совершенно спокоен. Серыми глазами он бесстрастно смотрел в книгу, позволяя Лайле сжимать его ладонь. Она подождала еще полминуты, затем, собравшись с духом, опустилась на колени, глядя Шлегелю в лицо.

– Исаак, – сказала Лайла мягко, чуть громче шепота, – нам нужна твоя помощь. Ты поможешь нам?

Бен-Рой язвительно усмехнулся, но она сделала вид, что не слышит, концентрируя все внимание на потешной фигуре в пижаме.

– Ты расскажешь нам о меноре, Исаак? Ты же ее видел? Вы с Ханной видели ее, так ведь? У замка, как на твоих рисунках. Помнишь? В Кастельомбре. Вы были тогда детьми.

Глаза Шлегеля застыли на книге, утренний луч узкой светлой полоской лег на его обвисшее лицо. Он молчал, словно не слыша вопросов, и лишь из ноздрей больного исходил еле слышный, неприятный шипящий звук.

– Пожалуйста, Исаак. – Лайла слегка надавила на его руку. – Мы хотим найти менору. Ее нужно найти и защитить, понимаешь? Ты знаешь, где она? Что с ней произошло?

Шлегель не реагировал.

Она спрашивала еще и еще, повторяя одни и те же слова, взывая к его глубоко спрятанным чувствам, пытаясь разбудить, вывести старика из этого аморфного состояния. Но, сколько она ни старалась, Шлегель не подавал никаких признаков бодрого сознания; его как будто засунули в скорлупу, настолько толстую и прочную, что пробить ее не получалось. «Наверное, Бен-Рой был прав и этот визит – лишь пустая трата времени», – с грустью решила Лайла. Она вздохнула и выпустила руку Шлегеля.

– Желтое.

Это был даже не шепот, а легкое сотрясение воздуха рядом с губами Шлегеля, так что нельзя было определить, сказал ли он что-то или нет. Лайла с удивлением посмотрела на старика, но он все так же неподвижно глядел на книгу.

– Желтое.

На этот раз голос звучал уже отчетливее, хотя все равно едва слышно. Лайла почувствовала, как Бен-Рой напрягся и наклонился вперед.

– Боже мой. – Она приблизилась к старику и снова взяла его за руку.

– Что «желтое», Исаак? Что это значит?

Некоторое время он сидел молча, затем медленно поднял глаза на Лайлу – в них теперь смутно забрезжил огонек, как луч от фонаря, пробивающийся сквозь обмерзшее стекло. Высвободив руку из ее ладони, Шлегель с трудом указал трясущимися пальцами на четыре рисунка справа, изображавшие арку в Кастельомбре, и в центре, между ними, один с менорой.

– Желтое, – прошептал он в третий раз, весь трясясь от напряжения, с которым буквально выдавливал из себя это слово.

– Что значит «желтое»? – Бен-Рой подвинулся еще ближе, упершись коленными чашечками в спину Лайлы. – Менора, что ли, желтая?

Старик долго указывал на рисунки, затем его ладонь резко опустилась, и он сжал руки на книге.

– Смотри на желтое.

Лайла в недоумении взглянула на Бен-Роя, затем наклонила голову набок и посмотрела в лицо старика, снова положив ладонь на его руку.