— Логично. Осталось разобраться, кому они помешали, что так спешно их отправили на тот свет и выписали из журнала. У вас нет на этот счет каких-нибудь мыслей?

— Какие мысли? Я и так в полном шоке. Такие хорошие девчонки были… Даже не знаю, за что их так… — голос Валерчика звучал фальшиво. Ну, не был парень хорошим артистом. Не каждому дано…

— Можете нас не провожать, — неожиданно встал со стула Васнецов и направился к выходу.

На палубе он остановился, поджидая замешкавшегося Баркаева.

— Так, Баркаев, дело ясное. Нужно обыскать каюту Гавриленко повторно.

— Но ведь мы уже ее всю осмотрели, когда труп первой Гавриленко обнаружили… Ну когда пулю в диване нашли… Боюсь, там уже никаких следов не осталось. Те, кто стрелял, не дураки следы оставлять.

— Знаю… Но теперь обстоятельства меняются. За три дня два трупа, оба в районе «Ставриды», Гавриленко жили в одном номере. Понял, к чему клоню?

— Думаете объединить уголовные дела в одно производство?

— Да. Ты остаешься в номере Гавриленко. Сиди там и ничего не трогай. А я еду к прокурору города. За постановлением.

В окне мелькнуло лицо Валерчика. Он видел, что менты о чем-то совещаются, только не мог взять в толк, почему они не торопятся уезжать. И когда лейтенант пошел к трапу, а Баркаев направился опять к ресторану, занервничал. Какого рожна ему нужно?

— Открой номер Гавриленко, Валерчик, — потребовал Баркаев и пропустил его вперед.

— Наиль Рустамович, так ваши здесь были позавчера… — сделал удивленное лицо Валерчик.

— И что? Тебе сказано — открой, значит, открой. Сейчас распечатаю, а ты открывай.

Валерчик нехотя пошел вперед по коридору, лихорадочно соображая, что ему делать дальше. То ли сообщать Боксеру о появлении ментов, то ли сматывать удочки, пока не поздно.

Баркаев осмотрел опечатанную дверь. Нет, никто не вскрывал. Валерчик открыл замок и ушел, все еще не решив, что ему делать.

В номере Баркаев уселся в кресло напротив телевизора и стал смотреть какой-то боевик, дожидаясь, когда приедет следственная группа. В номере стоял устоявшийся запах цветочных духов и он открыл окно, чтобы проветрить помещение. Легкий ветерок с моря качал штору, на экране носились машины, выделывая немыслимые виражи, бандиты и их преследователи — то ли полицейские в штатском, то ли другие бандиты ловко отскакивали в сторону от направленных в них автоматов, много пальбы и мало трупов. Даже неинтересно. Баркаев обвел взглядом комнату и подумал, что девчонки жили довольно скромно. Даже нормальной настольной лампой не обзавелись. То, что стояло на тумбочке у кровати, вызывало только жалость. Надо же так изогнуть ножку, что абажур свисал, как шляпка у подгнившего гриба. Интересно, а шмотки сестер все еще в шкафу? Баркаев обмотал носовым платком пальцы и открыл дверцу шкафа. Солнечные лучи осветили внутреннюю сторону дверцы, всю захватанную чьими-то пальцами. Да, чего-чего, а пальчиков здесь предостаточно. Интересно, эксперты в прошлый раз снимали отпечатки? Надо бы им напомнить. Пестрые тряпки довольно беспорядочно висели на разнокалиберных вешалках. Внизу в шкафу стоял целый ряд туфель и босоножек. Небось все свои деньги сестры тратили на тряпье. Лучше бы новую лампу купили. Хотя она им и так бы уже не понадобилась… Довольный собой Баркаев уселся опять в кресло и уставился на экран. Мордатый негр ощерился зловещей улыбкой и выпустил автоматную очередь в толпу прохожих. Некоторые полегли сразу, кто-то бросился врассыпную. Попадание тридцать процентов — прокомментировал про себя Баркаев. Нереально. Дурацкий боевик.