Из преимуществ тут была полная изоляция здания от внешнего мира, поскольку от проезжей дороги Шале отделяло добрые двести пятьдесят метров парковой зоны, которая к тому же прикрывалась многочисленными и вытянутыми вдоль дороги корпусами Малого императорского дворца. Да и от самих зданий дворца Шале отделялось двором и высокой кованой решеткой охраняемого периметра. И это не говоря уж о том, что от моря нас тут прикрывал километр расстояния и живописная, но мощная насыпь, сооруженная за последние полгода с приморской стороны парка, которая, по всем расчетам, должна была отразить и пустить поверх дворца ударную волну, сопоставимую со взрывом в Галифаксе, когда из-за взрыва транспорта со взрывчаткой и селитрой снесло полгорода в декабре прошлого года.

Возможно, это у меня какой-то пунктик, но, во-первых, слишком много на меня покушались, а во-вторых, если Емец до этого додумался, почему не могут додуматься другие? Впрочем, Емец как раз предлагал одновременно подорвать подобные суда и склады во всех основных портах Великобритании, но это не суть.

Суть в том, что такая возможность существует и ее вероятность отнюдь не нулевая.

Собственно, я осматривал Шале, размышляя над вариантом перевозки Маши с детьми из Дворца Единства. Слишком уж там было беспокойное место. Во всех смыслах. И то, что приятно радовало вначале, серьезно напрягало сейчас.

И слушая тогда Емца, я вспомнил тот случай с Николаем, о котором упоминал граф.

6 (19) января 1905 года в праздник Крещения, во время водосвятия на иордани на льду Невы, перед Зимним дворцом, прямо в императора и членов его семьи был произведен «случайный выстрел» из одной из пушек Петропавловской крепости.

Газета «Новое время» писала тогда:

«Во время величественной иорданской церемонии, когда митрополит Антоний совершал водоосвящение и по сигналу ракеты в момент погружения креста загремел салют артиллерии, непостижимым образом в одном из холостых зарядов оказалось несколько патронов с пулями старого образца, которые при выстреле перелетели Неву, осыпали часть Иордани, коробку подъезда и колонны Зимнего дворца, оставив на них заметные следы. Одной пулей пробило знамя морского корпуса, одной пулей ранило городового; две пули пробили верхние стекла Николаевского зала и залетели в самый зал, упав под хорами».

Тогда все списали на случайность и халатность нижних чинов. Правда, городового не ранило, а убило. Попаданием картечи прямо в глаз.

Нужно ли уточнять, что фамилия погибшего городового была Романов?

И Ники тогда отнесся со всей серьезностью к этому знамению. Или не со всей.

Во всяком случае, из Зимнего дворца он сразу же переехал в Царское Село. И лишний раз старался в Зимнем не отсвечивать.

Могу ли проигнорировать слова Емца? Он профессионал, каких мало. Может, таких и нет вовсе.

Но вдруг есть, и что тогда?

Так что нет, береженного Бог бережет.

В принципе, домишко мне понравился. Скромно и со вкусом. Огромный парк опять же. Пруды, аллеи, фонтаны. Тут и так было красиво, а уж Ольга вообще устроила шедевр дворцово-паркового искусства, по которому сейчас как раз носились Георгий со своей шумной бандой.