И вот я имею возможность видеть самых настоящих кельтов! Да что там видеть – через несколько минут я смогу с ними пообщаться, прикоснуться к ним! С ума сойти… Так-так, из какого же века их могло сюда забросить? Судя по тому, что один из них выглядит как христианский священник, они провалились к нам, в доисторический век, из самого начала христианской эпохи… Подумать только! Лишь бы удалось с ними поговорить! Как же мне хочется узнать о них все! Перед моим мысленным взором возникли иллюстрации из тех книг, которые я читала. И они почти точно совпадали с тем, что видели сейчас мои глаза! Вот женщина-воительница с развевающимися рыжеватыми волосами – у нее на поясе висит оружие, а взгляд суров и решителен. Вот – священнослужитель, его благородное лицо словно высечено из камня; губы шевелятся в молитве – сердце его обращено к Господу, но взгляд направлен на наш приближающийся корабль… Правда, при этом мне показалось, что он несколько напуган, но это у него обязательно пройдет. А третий – воин. Точно такой, как был на картинке в моей книжке – рыжий, вислоусый, в длинной тунике и ярких клетчатых штанах. Да уж, если бы не моя закалка местными чудесами, я бы подумала, что у меня галлюцинация.

Ну а между тем Виктор стал давать ценные рекомендации, следуя которым мне пришлось опоясаться ножом (честно говоря, ненавижу оружие и боюсь этих длинных опасных штук). Еще один кукри месье Петрович вручил Алуанне и она приняла его с видимым удовольствием; а у Ляли такой атрибут был изначально, и она расставалась с ним только ложась спать. Как объяснил Виктор, это было необходимо в представительских целях; ну да, я же и сама знала, что у кельтов оружие – знак принадлежности к высшему сословию, а эти трое, несомненно, относились к знатным персонам.

Что ж, теперь мы при оружии и, как выразился умничка Виктор, «негативных нюансов» теперь возникнуть не должно.

Наконец наше судно причалило к берегу. Однако мы не торопились сходить к гостеприимным хозяевам. Я, забыв обо всем, разглядывала кельтов. У них были странные выражения на лицах. Вроде бы они и были удивлены, но в то же время чувствовалась какая-то покорность неизбежной судьбе, словно самое ужасное они уже пережили и заранее смирились с тем, что еще уготовила судьба. Наверное, этим людям пришлось нелегко… Мне их было жаль. Что они могли подумать, когда вдруг оказались в другом месте? Имея довольно мистическое мировоззрение и хорошее воображение (на котором построен сказочный и фэнтезийный фольклор почти всей Европы), они наверняка решили, что попали в некий потусторонний мир и теперь вряд ли ожидали для себя чего-либо хорошего. И еще я подумала, что, вероятно, они попали сюда совсем недавно – их одежды еще не успели износиться. Да уж, зиму на этом берегу они точно не пережили бы…

Тем временем кельты попытались начать с нами общение. Инициатором выступила женщина. Уж не знаю, сколько всего их было человек (остальные, наверное, остались там, у костра, расположенного где-то за дюнами), но она явно являлась их предводительницей. Об этом свидетельствовала ее осанка и горделивый взгляд (да-да, их именно такими и изображали). Мы, естественно, не поняли ни слова, даже я с Виктором, потому что во французском литературном языке осталось слишком мало от исходных кельтских корней. (И мы бы не поняли славян V века, как не понимаем сейчас поляков и чехов.) Затем с нами попытался заговорить воин – и явно на нескольких вариациях германских языков, но мы с Виктором могли уловить в этой абракадабре только отдельные слова. Короче, опять без результата.