Я уж начала было опасаться, что на так и не удастся наладить словесный контакт. Но все-таки – о радость! – нам удалось найти более-менее приемлемый способ общаться. Цепочка была такой – женщина говорила на кельтском наречии, священник переводил ее слова на латынь, Виктор переводил мне на французский, я переводила на русский месье Петровичу. И в обратном порядке. После того как способ общения был найден, на лицах кельтов появилось облегчение, но все-таки они были еще достаточно напряжены. Месье Петрович постарался вкратце обрисовать им ситуацию – ну, что они провалились во временную дыру и оказались в Каменном Веке.

Едва ли они все поняли, но, по крайней мере, они осознали, что тут они навсегда. Когда это до них дошло, они встревожено переглянулись; женщина закусила губу, воин крепче сжал рукоять меча, а священник принялся читать молитву. В ходе разговора постепенно выяснилось, что их тут целых двадцать семь человек, все обитатели одного поместья, и они оказались здесь недели три назад, спасаясь от напавших на их селение саксов. Все случилось точно так же, как и в случае с Виктором – если побежать сломя голову, спасаясь от опасности, то есть шанс прибежать совсем не туда, куда хотел. Во время беседы наши визави все время с каким-то настороженным любопытством поглядывали на наших темнокожих девиц, правда, не выказывая при этом какого-либо отвращения. Из этого я сделала вывод, что они не страдают особыми расовыми предрассудками, и это еще больше расположило меня к этим людям. Наши полуафриканки – это же просто душки, милые, добрые и отзывчивые, совсем не чета тому сброду, который понаехал во Францию под видом беженцев в наше время.

Я видела, что месье Петровича несколько утомляет такой сложный способ общения. Словом, он предложил кельтам вступить в наше Племя Огня. Так сказать, на общих основаниях. Их предводительница становится членом Совета Вождей и одновременно Женсовета, а остальные делают карьеру самостоятельно в меру своей полезности. Более подробно об устройстве нашего общества он обещал рассказать им позже, потому что этим людям в любом случае от нас некуда деваться. Они согласились почти сразу. Женщина-предводительница, которая представилась как мадам Гвендаллион, всего две минуты смотрела куда-то вдаль, на горизонт, а потом величаво кивнула и ответила, что они принимают наше предложение.

– Вот видишь, я был прав, – гордо заявил мне мой муж несколько минут спустя. – Мы встретили людей. И они был рад идти в Племя Огня, потому что это самый могучий племя на свете!

М-да! А я-то все время думала, кого мне напоминает мой рыжий красавчик? Теперь я думаю, что на самом деле он тайный кельт.

Тот же день. поздний вечер, временное становище клана Рохан.

Гвендаллион, вдова Брендона ап Регана, временная глава клана Рохан

Вокруг моего шатра давно сгустилась мгла. Я сижу, бросаю в пылающий очаг сухие ветки и смотрю, как их пожирают языки огня. Напротив меня сидит мой сын Эмрис ап Брендон и глядит мне в глаза. Меж его бровей залегла глубокая складка; она делает его похожим на его отца Брендона ап Регана, десять лет назад павшего от руки саксонского воина. Саксы тогда были отброшены, их военный лагерь в устье реки Фои разорен, но немало славных воителей пало в той жестокой битве, и мой муж был в их числе. Нельзя было не заметить, что с каждым годом все больше саксов приплывало к нашим берегам, а наших воинов, готовых дать им отпор, становилось все меньше и меньше. Саксонский прилив с каждым разом все сильнее затапливал наш народ. Нашей фамилии также предстояло пасть жертвой этого прилива… Но прихотливые волны и ветер выбросили нас на чужой мертвый берег.