Итак, причина возникновения акойтии — жизненная необходимость. Когда прежние формы отношений между полами перестали удовлетворять требованиям первобытного производства, стали тормозить его, они изменились. Насколько это было важным, видно из того, что акойтный запрет «был единственной нормой поведения в родовом обществе, нарушение которой в родовом обществе каралось смертью. Убийство сородича чаще всего прощалось коллективом, нарушение агамного запрета — никогда»{55}. Иногда смерть была мучительной, с пытками. У некоторых народов преступивший акойтию был обязан совершить самоубийство — и совершал его.
Но, избавившись путем введения акойтии от одной опасности, человечество через некоторое время оказалось перед лицом другой. «Сокращение периодов, в течение которых возможно было половое общение, рано или поздно должно было привести к падению рождаемости. В этом же направлении действовал и инбридинг. Следствием было возникновение тенденции к превращению воспроизводства людей в суженное. В результате формирующееся человеческое общество оказалось перед угрозой исчезновения. Предотвратить эту опасность могло лишь расширение возможности полового общения между формирующимися людьми»{56}.
Внутри рода сделать это было невозможно. За многие тысячелетия своего существования акойтный запрет прочно укоренился в сознании людей. Он ничем не мотивировался, как и все табу, он держался на страхе перед какими-то ужасными последствиями, которые обязательно должны наступить, если он будет нарушен.
Выход нашелся «в том, что каждый человеческий коллектив имел свою собственную мораль, нормы которой распространялись исключительно на его членов. На человека, стоявшего вне коллектива, не распространялось действие ни негативных, ни позитивных норм, существовавших в нем»{57}. В том числе и полового табу. Поэтому половые связи с членами других коллективов, в какое бы время они ни происходили, не рассматривались как нарушение акойтии.
«Хотя каждое первобытное стадо было замкнутым коллективом, изоляция их друг от друга не могла быть абсолютной. Их члены не могли время от времени не встречаться. На стадии, когда подавление полового инстинкта достигало такой степени, что дальнейшее его сдерживание становилось все более трудным, встречи мужчин и женщин, принадлежащих к разным коллективам, все чаще стали принимать форму оргиастических нападений сильной стороны на слабую. Кроме оргиастических нападений женщин на мужчин, ... несомненно, имели место и нападения мужчин на женщин»{58}.
Принято считать аксиомой, что женщина в сексе по природе своей менее активна и вообще не столь охоча, как мужчина. В большинстве случаев оно действительно так, да только это не от природы, а от воспитания. У народов, не вышедших за пределы родового строя, женщины ведут себя совершенно иначе, чем в цивилизованном мире: бывает, что и мужчин насилуют.
«Постепенно половое общение между представителями разных стад все в большей степени стало осуществляться с обоюдного, вначале молчаливого, а затем все более открытого согласия коллективов, стало все в большей степени санкционироваться ими. На смену оргиастическим нападениям пришли иные формы организации. Половые отношения между членами разных групп приобрели более или менее упорядоченный характер»