Главный врач вернулся к себе в кабинет в сильно расстроенном состоянии. Ему хотелось рвать и метать, но с этим пришлось погодить, потому что в приемной его ждал корреспондент самой известной (и заодно — самой «желтой») московской газеты. Кто-то из больницы слил интересную новость в газету. Там заинтересовались, причем интерес был большим, с замахом на статью. Разумеется, резонансную. Все статьи на медицинские темы всегда бывают резонансными.

Около часа главный врач наговаривал на диктофон умные мысли о трудностях диагностики в «полевых» условиях и о том, как сильно одно может походить на другое. Выговорился, пускай и не теми словами, какими хотелось, успокоился немного. Поэтому с заведующей подстанцией разговаривал негромко и цензурно, но от этого смысл сказанного менее зловещим не стал. Смысл сводился к следующему: «Я из вас душу вытрясу за ту свинью, которую вы мне подложили». А уж души вытрясать главный врач умел хорошо, на том весь скоропомощной порядок и держался. Вытрясет душу из одного сотрудника — сто сделают выводы.

Заведующая тоже впала в сильно расстроенное состояние. Немного отыгралась на старшем враче, которому по должностной инструкции положено следить за знаниями сотрудников и своевременно восполнять недостающее. На Сарычеве у нее отыграться не получилось. Он стоял на том, что все сделал правильно. Виновата пациентка, которая дала ложную информацию о себе.

— Нашли кому верить — бомжихе! — стенала заведующая подстанцией.

— А почему бы и не верить? — удивлялся Сарычев. — Отсутствие постоянного места жительства еще не повод для того, чтобы не верить человеку!

— Но она же была пьяная! Вы же сами указали в карте и сопроводительном листе алкогольное опьянение!

— Да, она была в состоянии алкогольного опьянения, но вела себя адекватно, понимала, где она находится, с кем разговаривает и так далее. У меня не было повода не доверять ее сообщению о беременности!

— А как вы мочу с плодными водами спутали, доктор?

— Помилуйте! В подъезде было темно, пациентка сильно воняла, лестничная площадка была грязной — ну как тут не спутать? Она сказала, что воды отошли, значит, воды.

— Но осматривать вы ее не осматривали!

— Нет, осмотрел, полностью. Даже давление измерил.

— А как вы тогда желтушности склер и кожных покровов не заметили?

— Так она же грязная была невероятно. Серая от грязи! Какая тут желтушность? Ее сначала отмыть надо было, чтобы цвет кожи оценить. А глаза все в гною были. Я же указал хронический гнойный конъюнктивит в диагнозе. Нам из-за этого конъюнктивита место дали на другом конце Москвы!

— А почему влагалищное исследование не сделали?

— Потому что после отхода вод туда лишний раз лазить не рекомендуется. Велик риск инфекцию занести, особенно если роженица правила гигиены не соблюдает. А у этой пациентки, как вы сами понимаете, с соблюдением гигиены дело обстояло не лучшим образом. Вот я и решил, что лучше уж ее в роддоме исследуют, после помывки и обработки.

Так же убедительно Сарычев защищал свою правоту и перед лицом высокой начальственной комиссии, возглавляемой главным кадровиком Сестричкиным. Поставить ему в вину можно было лишь то, что он не произвел влагалищного исследования пациентки. Но для того, чтобы так поступить, у Сарычева имелись веские мотивы.