Потом последовала действительно страшная погоня. Для меня не составило труда оторваться от нищих, и даже когда к преследованию подключились несколько женщин и мужчин помоложе, я с легкостью обошел и их. Вот только мне было трудно определить дорогу, я даже не мог ориентироваться по свету в небе, поскольку бежал спиной к закату. Я когда-то слышал, что человек, убегая от преследования, неосознанно всегда поворачивает налево, теперь я в этом убедился на своем опыте. Об этом, очевидно, было известно и тем, кто гнался за мной. Преследователи были больше похожи на хищных зверей, чем на людей, и такие тайны поведения жертвы узнавали на своем опыте. После кратковременного, но мощного рывка я хотел на пару секунд остановиться, чтобы перевести дыхание, но заметил впереди два-три темных силуэта, выбегающих из-за холма справа.

Я оказался в положении мухи, угодившей в паутину! Впрочем, ощущение новой опасности придало мне силы, и я как стрела, выпущенная из лука, помчался к следующему повороту направо. Завернув и пробежав пару сотен ярдов, я развернулся налево и почувствовал, что, по крайней мере, мне удалось не попасть в окружение.

Но погоня продолжалась. Вновь послышался неумолимо приближающийся топот хищников, упорно и беспощадно преследующих жертву; по-прежнему никто не произносил ни звука. Теперь, когда уже почти совсем стемнело, холмы стали казаться объемнее, но не такими высокими. Я был на приличном расстоянии от преследователей, поэтому решил, что у меня есть время взобраться на один их холмов и осмотреться.

Какая радость! Я был близок к границе этого мусорного ада. Вдалеке были видны красные огни Парижа, переливающиеся на фоне холмов едва освещенного Монмартра, на которых лишь кое-где горели яркие, как звезды, точки.

С новыми силами я преодолел несколько последних мусорных куч, которые были значительно меньше предыдущих, и оказался на ровном пространстве. Но даже тогда радоваться было рано. Вокруг царила мрачная темнота, я, очевидно, оказался в одном из тех пустынных и сырых мест, которые располагаются в низинах вокруг крупных городов. Места эти столь унылы и безжизненны, воздух здесь настолько ядовит, что никто, даже безземельная беднота не решается селиться здесь. Глаза уже привыкли к темноте, к тому же я уже покинул лабиринт мусорных куч, поэтому теперь было проще ориентироваться. Конечно, вполне может быть, что это огни Парижа, хоть он и был в нескольких милях отсюда, отражаясь в небе, давали слабый свет. Как бы там ни было, мне было хорошо видно все вокруг.

Впереди была открытая, неприветливая пустошь, монотонный ландшафт которой лишь кое-где оживлялся темными пятнами стоячих болот. Справа вдалеке среди целого роя огней темной горой возвышалась крепость Монружа. А слева на довольно приличном расстоянии сквозь пелену тумана мерцающие в темноте огни указывали на месторасположение Бисетра[11]. Что-то мне подсказало двинуться направо и попытаться добраться до Монружа. Там, по крайней мере, я наконец окажусь в относительной безопасности, и по дороге я мог бы выйти на знакомые места, где бывал ранее. Тут вроде должна быть дорога, соединяющая крепости, кольцом окружающие город.