Может быть, это не ЕЕ дерево?

Она замерла, где стояла — на открытом островке травы. Ветер по-прежнему ласкал ее щеки, а тени от облаков все также перебегали по земле. Высокая трава доставала ей до бедер. Мэри посмотрела в сторону чащи. Ветви слегка стонали и пощелкивали на ветру. Огромные зеленые бревна щелкнуло, как сухая палка, и стало падать, затем крона, та самая крона, которую она так хорошо знала, наклонялась, наклонялась и начала опрокидываться.

Каждая частичка коры, казалось, бунтовала против этого убийства. Но дерево все равно продолжало падать, ломая остальную чащу. Наклонившись в сторону Мэри, дерево рухнуло за пределы чащи, как волна разбивается о другую волну. Огромный ствол слегка вздрогнул и окончательно рухнул на землю со стоном терновника.

Она подбежала к дереву, чтобы прикоснутся к дрожащим листьям. Там находилась ее веревка и перепутанные остатки платформы. Ее сердце болезненно билось о грудную клетку, пока она пробиралась между поломанных веток, лежащих на земле, между знакомых сучков, которые теперь стали таким незнакомыми. Она старалась балансировать на максимальной высоте.

Она перегнулась через ветку и дотянулась до подзорной трубы. Посмотрев в нее на небо, она заметила два относительно разных направления движений.

Первым было движение облаков, скользящих на фоне луны. Вторым было движение Пыли, направлявшейся в противоположную сторону.

Пыль перемещалась быстрее, и ее было больше. Словно бы на всем небосклоне существует только одна Пыль. Это напоминало потоки воды, несущиеся прочь из этой вселенной в абсолютную пустоту.

Пейзаж словно переместился в ее воображение, и Мэри медленно начала понимать.

Уилл и Лира говорили, что чудесному ножу никак не меньше 300 лет. Так сказал им старик с башни.

Мулефа говорили ей, что сраф, который подпитывал их образ жизни и мир 33 тысячи лет, начал исчезать 300 лет назад.

По словам Уила, первые владельцы ножа были безответственны и не всегда закрывали открытые окна. Одно из них Мэри уже нашла, а значит, должны быть и другие.

Значит, все это время Пыль мало-помалу покидала этот мир через окна, сделанные чудесным ножом…

Она почувствовала головокружение. Причиной этому было не только резкое покачивание веток, среди которых она находилась. Она аккуратно спрятала подзорную трубу в карман и сомкнула руки на ветке перед собой и стала пристально наблюдать за небом, луной и скользящими облаками.

Виной течению Пыли был чудесный нож. Пыль улетучивалась, и Вселенная страдала от этого. Ей обязательно надо было поговорить с Уиллом и Лирой, они должны были найти способ это остановить.

Поток в небе был другой природы. Это было в новинку, и это была катострофа. Если этого не остановить, вся осознанная жизнь на планете подойдет к концу. Мулефа показали ей, что Пыль появилась тогда, когда все живое осознало самое себя. Все нуждалось в некой системе, которая подкрепляла бы и обеспечивала безопасное существование. Так же, как и мулефа получали свои колеса и топливо из деревьев.

Мысли, воображение, чувства — все это увянет и исчезнет, останется только грубый автоматизм. И тот краткий период жизни, когда все живое сознавало самое себя померкнет, как свеча, которая ярко светила в каждом из миллиарда миров.