«Моя очередь».
– Да. Не нужно так ужасаться, дорогая. Ты ведь выбралась? Сама научилась выживать? Я горжусь тобой. Ты здесь, ты жива, ты свободна. Как мы с Джоном. Ты хотела правды, и ты ее получила. Что тебе еще нужно?
И тогда Грейс поняла, чего добивается.
– Месть, Ленни. Я хочу отомстить.
Прозвучал выстрел, отдавшийся эхом от толстых каменных стен. Ленни коснулся груди. Кровь сочилась сквозь пальцы, расплывалась на белой рубашке.
Он потрясенно взглянул на Грейс.
– Нет! – взвизгнул Мерривейл.
Второй выстрел. Третий.
– Грейс!
Грейс обернулась. Митч Коннорс бежал через гостиную к саду. Светлые волосы потемнели от пота и прилипли ко лбу. В руке он держал пистолет.
– Постой!
Но было поздно. Джон вбежал в дом. Грейс повернулась к Ленни, тот тоже исчез. Не может быть!
И тут она увидела, как Брукштайн ползет на четвереньках в беседку, оставляя за собой широкий кровавый след. Грейс прицелилась, но Митч пробежал мимо и широко раскинул руки, встав щитом между Грейс и Ленни.
– Все кончено, милая. Остановись. Положи пистолет!
– Прочь с дороги, Митч! – заорала Грейс. – Отойди!
– Нет. Так неправильно, Грейс. Знаю, ты хочешь правосудия, но это не метод!
Сейчас Ленни скроется! И она ничего не сможет сделать!
– Отойди, Митч! Клянусь Богом, я буду стрелять!
Из дома доносился шум. Хлопали двери. Повсюду бегали мужчины. Сквозь расставленные ноги Митча Грейс видела, что Ленни почти добрался до беседки. Из дома выскочил Джон Мерривейл, вопя как бешеный и размахивая пистолетом. Топот стал громче.
– Полиция! Бросить оружие!
Сейчас или никогда.
Грейс выстрелила и в ужасе смотрела, как Митч падает на траву.
– Митч! – вскрикнула она, но с губ не сорвалось ни звука.
Знакомые бритвенные лезвия полосовали ее бок, руки, ноги. Она лежала на траве, истекая кровью. Звуки растаяли.
Грейс открыла глаза, чтобы увидеть безмолвный балет бегущих ног. Митч неподвижно лежал на газоне. Она поискала глазами Ленни, но не разглядела его. Только красную дымку собственной крови, заслонившую солнце, и небо, и деревья, падающие, падающие, как тяжелый бархат на театральной сцене. Ее финал. Занавес.
Глава 39
Нью-Йорк, месяц спустя
Женщина в комнате для посетителей прошептала дочери:
– Это она?
Дочь покачала головой:
– Не думаю…
Обычно она на все имела собственное мнение, была большой почитательницей глянцевых журналов и гордилась способностью распознать знаменитость с пятидесяти ярдов. Уж ее темными очками и шарфами не одурачить! Но в этом случае…
Женщина действительно была похожа на нее. Те же алые губы «лук Купидона», ребяческая ямочка на подбородке, широко поставленные глаза и изящный нос. И все же все это, вместе взятое, выглядело… не таким. Не таким красивым. Не таким неотразимым, не таким особенным. Да еще дешевая одежда женщины: серая шерстяная блузка и простая белая юбка… Нет. Нет. Не она.
– Миссис Ричардс?
Мать девушки подняла глаза:
– Да?
– Можете войти. Ваш муж очнулся.
Мать и дочь вышли из комнаты. Проходя мимо двойника Грейс Брукштайн, обе украдкой рассматривали ее лицо. С близкого расстояния она выглядела еще более миниатюрной. И словно излучала анонимность, как другие люди, звезды и знаменитости, излучали харизму или сексуальное притяжение.